Мне было 4 года, когда отца забрали в Чечню. "Воевать и защищать нас с тобой", - так говорила мама. Слово "война" уже тогда наводило на меня некоторый ужас, но меня успокаивало то, что мой папа - герой, он военный, и он непременно справится со всеми тяготами войны, это же папа. Папы не было полгода, и вот, я стою со всей семьей, жду автобуса, на котором должны приехать папа и другие военные. Из-за поворота появляется пазик, останавливается, из него выходят дяденьки в форме и, конечно, папа. Я вся такая в соплях и слезах бегу к нему. Но тут как в фильмах: грустненькая мелодия, маленькая девочка, счастливый папа, объятия, слезы и все в этом духе. Смотрю ему в лицо и замечаю огромную отметину на щеке. Детский мозг сразу сообразил - боевой шрам. След от пули или что-то вроде того. Теперь у меня было доказательство папиного героизма. Теперь я еще больше гордилась папой. Шрамы украшают мужчину, ведь так? Прошло 15 лет, и я, перебирая фотографии, наткнулась на фото с того дня. Смотрю на фото и на папу, который сидит рядом. На фотографии отметина есть, на папе нет. Спрашиваю: - Пап, где шрам-то? Неужели зажил? - Какой шрам? - Ну вот, - показываю фото. Отец долго вглядывался в снимок, а затем выдает: - Дак это не шрам, я пока в автобусе ехал, заснул на куртке, и молния на лице отпечаталась. Вот так в один момент рухнуло все мое детство.