Хотел бросить шахматы, а теперь сыграет за титул чемпиона мира Интервью с Яном Непомнящим Григорий Телингатер Лучший российский шахматист Ян Непомнящий заглянул в редакцию «Чемпионата» и рассказал об истории взаимоотношений с Карлсеном, брошенном в стену телефоне, суперпопадании в сериале «Ход королевы», игре без российского флага, денежных вопросах и многом-многом другом. – Впереди у вас матч за звание чемпиона мира, но этого могло и не быть, потому что вы не в лучшем состоянии приехали на турнир в Иерусалим? – Я бы не стал так драматизировать, но меня там устраивала только победа, а это был уже примерно восьмой турнир подряд. Кот-д'Ивуар, Калькутта… Летал и из-за контрактных обязательств. В результате в Иерусалиме у меня уже открылось второе-третье-четвëртое дыхание. Но это со второго круга, а в первом пришлось тяжело с Борисом Гельфандом. Он и сам здорово играл, и я, в первую очередь, боролся со своим организмом, который говорил мне: «Хватит, отдохни, дружище». – Перед стартом турнира претендентов как оценивали свои шансы? – Сложно было понять, насколько я готов. Весь 2019 год был посвящён турнирам – до середины января мне нужно было отдохнуть. 2-3 недели отпуска – это, конечно, мало. Условно, Аниш Гири или Дин Лижэнь могли готовиться чуть ли не год, то есть нормально сверстать свой календарь. У меня такой возможности не было. Мы провели всего лишь два сбора по две недели. При этом ни в какой момент я не считал себя аутсайдером. – Вы поменяли стиль игры под турнир претендентов? Считается, что вы торопитесь с ходами. – Бывает, с дебюта получается знакомая позиция, и думать особо не над чем. Бывает, что есть ход, который ведет к форсированной победе, но ты не уверен, и нужно считать варианты. Не могу сказать, что я очень быстро играю. Скорее, наоборот. Я, конечно, далек от Саши Грищука – вряд ли я буду сидеть в постоянных цейтнотах. – Есть легенда, что если вас соединить с Грищуком, то получится идеальный тайминг на ход. – Может быть, может быть. – Партия с Ван Хао. Показалось, что китаец бросил играть, когда ещё мог с вами бороться за ничью. – Надо понимать, что первый и второй круг – это разные турниры. Даже если они идут без паузы в год. Фактически разыгрывается одно место. Если у человека нет шансов на первое место, то мотивация сильно падает. В этом плане было забавно на турнире претендентов в Берлине. Уэсли Со – крепкий шахматист, редко проигрывает, но там у него случилась катастрофа, и всё валилось из рук. На пресс-конференции его спросили, как он настраивается на следующий матч. Он ответил, что очень серьёзно настраивается, будет супермотивирован и отдаст все силы. Потом приходит на игру, делает 15 ходов на ничью и уходит. Это белыми фигурами. – Сильно. – Люди не готовы выкладываться – по объективным и субъективным причинам. За несколько туров до конца мотивация у тех, кто в плюсе по соотношению побед к поражениям. Что касается Ван Хао, то у него было «-1», и ничего не предвещало такого финала. Хотя понятно, что из борьбы за первое место он выбыл. В следующей партии с Каруаной он играл ладьëй с d1 на c1 и обратно. Может быть, это не так плохо, но впечатление производит достаточно однозначное. В последнем туре у него ещё не задалась партия с Вашье. Со мной же он играл нормально до этого момента, а потом начал делать немного рандомные ходы. Хотя я потом анализировал – эти шаги были по-своему логичны. Полузевок он совершил только перед контролем. – А позиция, где он сдался? – Она уже была безнадёжной. За ход до этого можно было играть точнее, но там уже без шансов. Я понимал, что у меня технически уже должно быть выиграно. Лишняя пешка, плюс вторую, скорее всего, съем. Большого ума не надо, чтобы играть с двумя пешками на одном фланге. Может быть, он сдался преждевременно, но позиция достаточно мерзкая. Можно понять Ван Хао. – Он сказал, что заканчивает с шахматами после такого турнира. – Ван Хао – самобытный шахматист, но для меня стало откровением, что он набрал такую форму и на острове Мэн поделил первое место с Каруаной. Помимо шахмат, он занимается биржей. С одной стороны, хорошо, что есть такой социальный лифт – возможность через открытое соревнование попасть на турнир претендентов. Тем не менее ты ожидаешь увидеть более профессионального шахматиста. Я думаю, что он и сам себя не считал хардкорным профессионалом. Я бы не сравнивал с топ-20 шахматистами, которые живут только шахматами. Я общался с Ван Хао. Насколько я понимаю, его решение уйти связано со здоровьем. Какие-то проблемы обострились за год. – Одну вашу задумку использовали перед возобновлением турнира претендентов, и вы со злости бросили свой телефон в стену. Как это произошло? – Немножко обидно, потому что я готовил этот вариант для себя. У меня ещё к ноябрю была эта идея, но в то время турнир претендентов не возобновился. Мы следили за другими соревнованиями, и этот вариант не был засвечен. Целый пласт подготовки держался. Мы его разрабатывали если не месяц, то, по крайней мере, много часов. И вот, когда у меня был уже предпоследний день сборов, эта идея применяется в онлайн-турнире. А у меня подготовка уже фактически завершена. И тут такая новость неприятная. – Телефон выжил? – Да. Он в чехле менее подвержен повреждениям. – Вы ведь и сами в онлайн-турнире против Накамуры применили задумку, которую могли сохранить. – Там был редкий вариант Берлина. Так уже никто не играет на серьёзном уровне. У меня была идея, но не было уверенности, что Накамура пойдёт в этот вариант. А вероятность увидеть это в классике была изначально не особо велика. – Во время паузы в турнире претендентов вы сделали прививку от коронавируса? – Да. Первую – в феврале, вторую – в начале марта. – Побочки? – После первого укола немного ныли мышцы. Совсем чуть-чуть. После второго едва поднималась температура – 37 градусов. У меня знакомые тоже прививались. У всех своя реакция. В моём случае просто математически: понизить шансы заболеть – это повысить шансы участвовать в турнире. Если в аэропорту вдруг подхватишь и заболеешь, то у тебя просто год работы сгорает. Лучше сделать прививку. Я долго консультировался: с одним врачом, с другим. От знакомых специалистов негативных отзывов не получил. – Насколько разумны были слова президента ФШР Филатова: «Пусть трепещет Карлсен, ведь Норвегия такую вакцину не закупает»? – Эмоциональное высказывание. Наверное, лучше спросить у него. – У вас никогда не возникало ощущение, что вашу победу слишком политизируют? – Не думаю, что сильно. Были примеры, когда политизировали гораздо больше. – Советские времена? – И советские, и российские – когда Сергей выиграл турнир претендентов. Я сейчас уже плохо помню, но было ощущение, что громче зазвучал лозунг «вернём корону в Россию». – Сейчас этого нет? – У меня такого лозунга нет. Я просто стараюсь хорошо играть. – Как вам новое руководство ФИДЕ? При нём стало лучше или хуже? – За время пандемии стало существенно хуже, но тут нет вины ФИДЕ. Наоборот, они стараются что-то сделать. Какие-то ивенты в онлайне проводят. Сейчас важный период – выход из ограничений. Если всё снова будет работать, то будет большая заслуга ФИДЕ. Понятно, что шахматы переживают бум – нужно чем-то заниматься на изоляции. А ещё за счёт сериала «Ход королевы». В этом плане ситуационная популярность – вряд ли заслуга ФИДЕ. Но если из этого удастся что-то извлечь, то будет замечательно. – А по каким вещам чувствуется, что сериал действительно продвинул шахматы? – Приводили же статистику, что на Chess.com стали играть на 30% партий больше. Условно, на 1000% могла увеличиться продажа шахмат. Проблема в том, что это может быть кратковременный эффект. Сколько-то людей вернулись к шахматам, сколько-то взяли их впервые, но на дистанции размоется. – Вам сериал понравился? – Крепкий. С шахматной точки зрения почти нет ляпов. Как зрителю, мне показалось, что в конце слишком happy end. В конце первой серии она ест транквилизаторы горстями, а заканчивается всё сказкой. Я не сторонник нуара, но хотелось большего. – А в каких шахматных деталях получилось не совсем точно? – Хореография. Как делается ход? Есть же алгоритм. Сходил, пережал часы и записал на бланке. Возможно тут стоило чуть больше работать – выглядело немного искусственно. Даже не буду говорить о том, что они играют очень быстро. Это необходимость сериального формата – никто не будет смотреть, как шахматисты думают по 5-10 минут. Из плюсов: очень понравился образ уборщика мистера Шейбла. Мне кажется, это суперпопадание. Можно сравнить с каким-то трудовиком в школе. – Даниил Дубов рассказывал, что познакомился с Магнусом по приколу – просто проиграл спор и пошёл к нему. – Расстрою, у меня спора не было. Мы первый раз пересеклись в 2002-м на чемпионате Европы в Испании. В нашей партии он неплохо играл, но потихоньку рассыпался и уступил. Он тогда занял десятое место примерно. Через два месяца я с ним снова играл на первенстве мира. Там он уже неожиданно поделил первое место со мной. Причём за тур до конца Магнус шёл первым, но в последней партии сыграл вничью, а я победил и по коэффициенту стал первым. Помню, Карлсен был очень расстроен. Папа его чуть ли не заставил поздравить меня, когда проходил мимо. Его папа – очень правильный человек, который заложил верные ценности. Отец всегда и везде с ним – опекает. Понятно, есть менеджеры, целая корпорация вокруг человека. Тем не менее, сколько я с ним играл, папа присутствовал почти на всех турнирах. Или папа с мамой. Или сестра. Или вся семья. – Как получилось, что он брал вас на сборы? – В 2011-м играли, кажется, в Вейк-ан-Зее. Как-то пообщались. Может, написал Володя Поткин: «Приезжай позаниматься на сборы в Подмосковье». Точно сейчас не вспомню, кто был инициатором. Пару сборов провели в 2011 году. Никто никого не секундировал, просто УТС (учебно-тренировочные сборы – Прим. «Чемпионата»). В нашем случае это было всё, кроме шахмат. Максимум в блиц поиграли. А так – в баскетбол, Лигу чемпионов посмотреть обязательно, ещё что-нибудь… Я, конечно, утрирую. Шахматы тоже были. Потом был ещё сбор в 2011-м. Один раз я ездил на турнир как бы секундантом. – Как бы? – Секунданты обычно работают лучше, чем я. Правда, турнир он сыграл хорошо. Вряд ли в этом была моя заслуга. Скорее, я не мешал. – А почему Магнус именно вас позвал? – У него правильный подход: проводит по 1-2 сбора практически со всеми шахматистами, которые в зоне досягаемости. Из тех, кто играет интересно или сильно. Ну или и то, и другое. Просто старается почерпнуть для себя что-то новое. Насколько мне известно, он проводил сборы с Фируджей ещё в 2018 или 2019 году. Алирезе тогда было около 15 лет. У него мог быть рейтинг 2600, но было видно, что одарённый. Уже тогда у них были какие-то контакты. Мне Магнус вроде рассказывал, что у него ещё давно были какие-то сборы с Уэсли Со. – Это обмен опытом? – Интересный подход. Не знаю, сам ли он придумал. Может, ему Гарри Кимович подсказал или ещё кто-то. От наибольшего числа спарринг-партнеров можно взять много полезного. Не зацикливаться на команде из трёх человек. В этом плане Магнус – открытый. – У вас был контракт при работе на сборах Магнуса? – Нет. – Дубов в свое время подписывал контракт. Причём сначала ему предложили подписать соглашение, по которому он ограничивал себя в использовании определенных наработок. – Есть разные способы сотрудничества: равноправные, тренер – ученик, секундант, спарринг-партнер. Отсюда и разные ограничения каких-то свобод. Эксклюзивное право на подготовку будет стоить чуть больше, чем временное. Одно дело, если я отыграл матч и после этого уже нет ограничений, а другое — если и после матча за тобой остаётся этот дебют. Ведь в чём заключается работа тренера? Ну если отбросить хорошее настроение. Это в большой степени дебюты. Тренер берёт на себя определённый пласт. В случае с Дубовым это был в основном челябинский вариант. – Вам что-то дал тот опыт работы с Карлсеном? – Для меня только на первом сборе были открытия. Я тогда набрал рейтинг 2700+, но понимание было с огрехами. Было интересно, как человек набирает столько очков в невзрачных позициях. Много тренировочных партий провели. Есть разница в ничейных и равных позициях. Компьютер пишет, что у тебя равенство в пяти линиях. Думаешь: «Ну ладно, значит – равенство». Хотя в любой равной позиции борьба продолжается. Понятно, что это не касается голых королей, но скучные симметричные эндшпили вполне можно играть на победу. Всегда можно находить какие-то ресурсы. Соперник может потерять концентрацию, а ты – нет. Лучше маневрируешь, и у тебя уже плюс. Вот и не равенство, а получше – можно реализовать. – Многие говорят, что Магнус – приятный парень. По каким вещам это чувствуется? – Как раз ни по каким вещам не чувствуется – это и хорошо. Он по-хорошему азартный. Всегда хочет побеждать: футбол, баскетбол, приставка – неважно. Если проигрывает, то злится, начинается тильт. Хотя так происходило, когда нам было по 20 с небольшим лет. Сейчас, наверное, стал спокойнее. – Магнус сказал, что вы как раз тот человек, чья игра сильно зависит от настроения. Это уже попытка давления перед матчем? – Интересно узнать его мнение, но вряд ли он открыл Америку. Я и раньше это слышал. У меня есть свои мысли на этот счет. Если я про него начну говорить, то, может быть, угадаю, а может быть, не совпаду с реальностью. – И как бы вы его описали? – Он постоянно заряжен на результат. Возможно, в этом и его сила, и слабость. Он таков в любой деятельности. Многие люди такие по характеру, просто у кого-то это выражено сильнее, у кого-то — слабее. В целом он шахматист без ярко выраженных слабых мест. Можно найти партии, которые у него не задались, но их мало. Нижний уровень Магнуса находится высоко. Он не будет из-за плохой формы проигрывать партию за партией. – Вы сказали, что у вас есть свое мнение насчёт вашей зависимости от настроения. – А у кого-то не бывает перепадов? Кто-то – робот? В целом я стал спокойнее и сконцентрированнее в последние годы. – Работа с тренерами помогла? – Да уже просто старость (смеётся). – У вас есть телефон Магнуса? Вы вообще списывались после победы на турнире претендентов? – Контакт есть, но сейчас, возможно, не лучшее время для общения. – А когда последний раз списывались? – Было соревнование онлайн – за месяц до турнира претендентов. Обсуждали что-то. – Есть понимание, как будут выглядеть ваши сборы до матча в Дубае? – Понимание есть, но вам ничего я не скажу. – Хорошо. А почему это секрет? – Не то чтобы секрет. Просто есть детали подготовки. Не хочется говорить, что я буду впахивать каждый день до 24 ноября и всё расписано по минутам. Я могу так сказать. Ну или могу ответить, что за недельку до матча начну что-то смотреть. Понятно, что на самом деле ведется большая работа и мной, и командой. – Место, где вы будете готовиться, – тоже секрет? – Да. – Тогда спрошу по поводу вашей физической формы. Например, Каруана каждый день бегает по пять миль, плавает, играет в теннис и баскетбол. Это перебор или так и надо? – Как говорится, каждому посылается столько, сколько он может вынести. – У вас будет тренер по физподготовке? – Он уже есть. Мы занимаемся. – А физическая форма действительно важна? – Это может сказаться. Не могу сказать, что ты обязательно что-то зевнёшь на седьмом часу игры, если накануне не пробежал пять миль или не поиграл в теннис. Это всё-таки не так работает. Хотя в целом, когда накапливается усталость, вероятность ошибки повышается. Работа мозга зависит от общего состояния. Если плохо спишь, то это не обязательно скажется сегодня же, но чем больше дистанция, тем вероятнее. – Топ-шахматисты стараются сохранить в тайне имена помощников. Почему? – Какие-то шахматисты являются знатоками конкретных дебютов. Если я буду заниматься со Свидлером, то это будет про защиту Грюнфельда, а за чёрных – вариант Маршалла. Если бы я или Вашье шли к кому-то в штаб, то это про вариант Найдорфа и защиту Грюнфельда. – Почему тогда вы недавно объявили о совместной работе с Петером Леко? – Работать целый год и не терять мотивацию – испытание. Хотелось поблагодарить всю команду, поэтому назвал всех. Этот период продвинул меня и в понимании игры, и в ум