За двадцать четыре года существования ансамбль "проинтегрировал" не один десяток музыкантов, и только Алибасов был единственной постоянной величиной. В свое время он занимался боксом, и, говорят, рука у него тяжелая. Тем не менее, то ли с легкой его руки, то ли с тяжелой, на большую эстраду вышло немало народу. Назову лишь самых известных — Юрий Лоза, Игорь Сандлер, Александр Назаров, Женя Белоусов... Возможно, "Интеграл" еще служил бы кузницей кадров отечественной поп-музыки, если бы из коллектива не ушел сам Алибасов. Годом раньше он собрал новую группу и дал ей на редкость легкомысленное название "На-на". Новый состав очень быстро набирал популярность и уже через несколько месяцев после создания вошел в число любимых игрушек юной публики, но вряд ли кто предполагал, что этот забавный младенец заставит Алибасова проститься со своим прошлым. - Нет, то, с чего я начинал и чем жил все эти годы, я не предал. Просто совершенно нет времени. Я пытался заниматься двумя коллективами, даже тремя (у меня тогда работала и Марина Хлебникова), помогал активно Саше Айвазову, Александру Ермилову... Но оказалось, что это невозможно. Видимо, это связано с внутренним состоянием: надо любить коллектив, который продюсируешь, а любить сразу троих нельзя. По очереди — пожалуйста! А сразу не получается. С "Интегралом" мы расстались очень хорошо, я им пытался помогать поначалу — и с костюмами, и с инструментами. Но они варятся в собственном соку, и пока у них ничего путного не получается. Работают аккомпанирующим составом — поездили с Аллегровой, когда она завязала с "Электроклубом", потом еще с кем-то, а со своей собственной программой не выходит. Наверное, все же нужен хозяин в коллективе, а у них там демократия. - А в группе "На-на" удалось покончить с демократией? - Да. В искусстве вообще не может быть демократии, потому что искусство — это чисто индивидуальное дело. Конечно, режиссер должен помочь каждому исполнителю максимально раскрыться на сцене. Но без авторитаризма педагогический процесс невозможен. - Поговаривают, что вы бываете очень жестоки со своими ребятами, нередко их поколачиваете... - Честно говоря, не знаю эстрадных коллективов, где не случалось бы драк. Известно, что очень любила позаниматься рукоприкладством Клавдия Шульженко — это ее взбадривало перед выходом на сцену. Бывало это и в коллективе у Утесова. Дело в том, что сама артистическая профессия чрезвычайно эмоциональна — артисты после концерта обычно бывают в предельно возбужденном состоянии, и достаточно одного неловкого, некстати сказанного слова, чтобы произошел взрыв. Не раз наблюдал, как после выступления подходит к исполнителю, скажем, автор и делает дружелюбное и вполне тактичное замечание, и видел, сколько сил требуется этому артисту, чтобы сдержаться и не врезать своему любимому автору. Это только по телевизору показывают, будто бы все наши артисты стали вдруг дружными и смирными, как члены Политбюро, — мирно и единогласно решают все вопросы, без споров и драк. Но я-то знаю — так не бывает. Да, и в "На-на" случается, что ребята выясняют между собой отношения кулаками — это бывает на репетициях во время работы, но потом все это быстро уходит, не оставляя следов. - Интересно, у вас много врагов? - Думаю, да. К сожалению. В нашей сфере не очень любят, когда кто-то вырывается вперед. Когда идешь к успеху очень медленно, постепенно, ну тогда все привыкают и относятся терпимо — ладно, мол, он заслужил это своим трудом, опытом. А когда к успеху идешь слишком быстро, это многих раздражает. При этом все целуются друг с другом, встречаются с улыбками и объятиями, поэтому и не догадываешься порой, кто твой враг. И не можешь понять, кто тебе напакостил. Ведь есть масса мест, где можно при случае что-нибудь вякнуть и обгадить раз и навсегда. Ну, если и не навсегда, то, скажем, участие в какой-то телепередаче или престижном мероприятии может зависеть от этого нечаянно брошенного дружеского слова. Думаю, что и у меня есть подобные "доброжелатели", которым не нравится быстрый успех группы "На-на". К примеру, этот успех, похоже, раздражает Андрея Разина. Во всяком случае, об этом можно догадаться по публикации его газеты "Ласковый май", где была напечатана очень такая благонамеренная заметка против "пор-"На-на"-графии". Поводом для этого выступления в защиту нравственности послужил наш антиспидовский плакат, несколько фривольный, но вполне пристойный. Мне кажется, Андрюша мог бы найти более удачный способ отблагодарить меня. - За что отблагодарить? - Ну, хотя бы за то, что я оплатил его проезд от Читы до Москвы, после чего и началась его головокружительная карьера. - Так это вас мы должны благодарить за это чудо? - Конечно. Одно время в Москве даже шутили: нужно, мол, срочно нейтрализовать Алибасова, чтобы он опять никого подобного не ввез. - Где же вы его отыскали? - Ну, честно говоря, это не я его отыскал. В Чите его нашел Володя Никольский. Помните, был тогда на эстраде очень популярный танцевальный дуэт Лейбель—Никольский. (Творческая биография В. Никольского завершилась трагически: он был найден в своей квартире с проломленным черепом. Танцор выжил, но был вынужден оставить сцену. Это преступление так и не было раскрыто. — Д.Л.) Разве мог кто-то предположить, что Андрюша окажется таким ушлым юношей? В определенном смысле Разин — дитя перестройки. При Брежневе он бы не развернулся — в стабильной ситуации такие авантюристические проекты вытаскивать на поверхность вряд ли возможно. К примеру, многочисленные статьи в "Комсомольской правде" не только не помешали Андрею, но даже помогли, вызвав у публики противоположную реакцию — как же, сироток обижают! В застойную эпоху было бы достаточно единственной статьи, чтобы навсегда перекрыть ему кислород. По следу пустили бы пару следователей, и печальный конец не заставил бы себя долго ждать. - Как интересно: история повторяется — как некогда "Комсомолка" дала рекламу "Ласковому маю", так Разин сделал бесплатную рекламу группе "На-на". - За это я ему очень признателен. Единственное, в чем могу его упрекнуть, это в том, что он забыл, как правильно пишется мое имя — в его газете оно почему-то написано с двумя "р". А ведь в заявлении, которое Разин в свое время написал на меня в прокуратуру, все было правильно. Интересный поворот сюжета: Буратино пишет донос на Папу Карло... А может быть, на нашей эстраде иначе и нельзя? У Разина ведь все замечательно получилось. - Многие убеждены: без обмана в этом жестоком мире к успеху не пробиться. Может. так оно и есть? - Не знаю. У меня есть совершенно дурная привычка — я никогда не вру людям, которые приходят ко мне работать. Артистам всегда рассказываю, как тяжело им у меня придется. Разговор с администратором обычно начинаю с того, что говорю: "Поработав со мной, ты можешь сесть года на два. Согласен?". Это сейчас стало попроще, а раньше на эстраде вообще было невозможно что-либо сделать, не нарушая закон. Чтобы отремонтировать, к примеру, ящик для аппаратуры, администратор должен был раздобыть где-то 50 рублей. Тут полтинник украл, там — четвертак... Пришел обэхээсэсник — накрыл. Через меня очень много людей прошло — плохому я никого не учил. Кто правильно смог воспринять мою школу, те добивались чего-то в жизни. Но большинство, к сожалению, утонули бесследно. - Вы продолжаете общаться с теми, кому повезло, кто вышел в люди, стал известным? - Практически со всеми. Очень хорошие отношения с Лозой — буквально вчера он был у нас на концерте. По-прежнему очень люблю Сергея Перегуду, считаю его лучшим в стране гитаристом. Рад, что он стал работать с Женей Белоусовым. Естественно, в прекрасных отношениях и с самим Белоусовым. Откровенно говоря, это я его попросил, чтобы он взял к себе Перегуду. Знаю, что Женя переживает сейчас не самый легкий период в своей жизни. Теперь ему самому приходится всюду толкаться — и на радио и на телевидении. С одной стороны, ему надо срочно поддержать падающую популярность, а с другой стороны, пока еще эта популярность есть, нужно косить бабки, пока они косятся, — неизвестно, что дальше в стране будет, надо работать. Очень дружим с Сашей Назаровым. Он ведь у меня начинал в "Интеграле". Потом он работал в "Калинке", затем — в группе "Форвард", которая произвела необыкновенный фурор в течение одного лета, но быстро развалилась. И уже тогда он с Александром Морозовым создал группу "Форум". Все аранжировки, все музыкальные идеи были назаровскими — все это он принес затем в "Электроклуб". Фактически настоящим хозяином там всегда был Назаров, поэтому и бабки там делились по справедливости: хотя публика обращала внимание больше на Аллегрову и Салтыкова, основные бабки получал Назаров — министр без портфеля. - Может возникнуть ощущение, что стоит только от вас артисту уйти, как он расцветает. Наверное, были и противоположные случаи? - Очень много. Из тех, кто у меня за двадцать пять лет перебывал, те, кто преуспел, были ведь из всех не самые сильные. Были музыканты более талантливые и гораздо круче. Просто те, кто поумнее, успевают схватить, как надо работать. "Интеграл" стал для них трамплином. Что такое нынешняя популярность на эстраде? Это степень знакомства с людьми, от которых что-то зависит. Если ты работаешь в популярном коллективе, у тебя расширяется круг полезных знакомств, и ты уже можешь как-то самостоятельно бултыхаться. - Ну, с уходами от вас артистов более-менее все ясно. А вот где вы их находите? К примеру, где вы откопали Женю Белоусова? - В "Интеграле" как-то понадобился бас-гитарист, и мой администратор сказал, что у него есть один, который может подойти, — в ресторане в Курске. Именно бас-гитаристом я его и взял. Впервые он запел у меня, я послушал — голосок у него довольно крепкий, интонирует чисто. У меня как раз тогда был номер против нейтронной бомбы, для которого был нужен красивенький мальчик. Так вот, я заставил Женю петь эту песню, которая называлась как-то вроде "Я за то, чтобы был мир". В финале он должен был заваливаться с эдакой молодой вакханкой, изображая сцену любви. Что с ним было! До этого он никогда не пел в ансамбле — стеснялся петь, когда кто-то был рядом. В общем, Женю колотило и трясло от страха — пришлось гасить свет, чтобы унести его со сцены. Он очень долго был совершенно пустым и бездарным исполнителем. И лишь после того, как дал спеть ему песню "Нищий", а это была вещь с очень глубоким смыслом, вот только тогда я понял, что он может состояться как артист. После этого я сделал программу "Интеграла" в расчете практически лишь на него одного. Он стал солистом, я начал его снимать — снял в "Утренней почте", в передаче "Шире круг"... Тогда же разрешил ему сотрудничать с композитором Дорохиным, который на пару с Воропаевой и украл его у меня. Сейчас я на Женю не в обиде. Я же понимаю, что он был совсем неопытным парнем — что стоило законопатить ему мозги таким ассам, таким акулам шоу-бизнеса, как Дорохин с Воропаевой. Воропаева сидела тогда на пластинках в "Мелодии" редактором, Дорохин писал песенки для Кати Семеновой и Роксаны Бабаян. Одним словом, мэтры! - Надо же, а они обычно в интервью рассказывают, что подобрали бедного Женю чуть ли не на помойке... - Популярность у него случилась бы непременно, вне зависимости от усилий Дорохина и Воропаевой. Потому что подошло время красивых мальчиков. И я это знал. Я ведь успел ему не только "Утреннюю почту" и "Шире круг" организовать, но и выпустил открытки с его портретом, сделал ему индивидуальную афишу с надписью "Женя Белоусов" — тогда это было в новинку, еще не всплыли все эти Жени, Ромы, Толи... Он у меня пошел бы с точно таким же успехом, никуда бы не делся. И репертуар был такой же, как у Дорохина с Воропаевой — попса. Мы ведь уже начинали тогда в "Интеграле" петь попсу, я собрался перепрофилировать группу, чтобы сделать ее более подходящей к индивидуальности Белоусова. А поскольку он был сворован, я и решил собрать другой коллектив. Так появилась "На-на". - А по каким критериям подбирались артисты? - Главное — музыкант или не музыкант. От того, как он играет, зависит возможность его работы со мной. Удержаться в группе трудно. Ведь нужны еще и определенные физические данные. Если человек болен и еле шевелится, выдержать необходимый уровень концерта он не сможет. Бывает, приходит исполнитель, две песни споет и все — голос сел, охрип. Не годится. А поначалу, когда еще был выбор, вообще старался выбирать так, чтобы человек был хороший. Мне казалось: если человек будет хороший, то и играть научится и все остальное со временем придет. - Кстати, вы ведь сами были неплохим певцом и до самого недавнего времени выхолили на сцену попеть в сольных концертах вашего шоу. — С выступлениями я завязал недавно, еще два года назад я пел. Честно говоря, прошедшие годы привели мою форму в невероятное состояние — обрюзг, растолстел, стал старый, лысый. На гастроли практически не езжу — выезжаю только в том случае, если нужно заняться усиленными репетициями и сделать что-то новое. Продюсерские обязанности напрочь привязали меня к Москве. Работа у меня теперь сидячая, телефон — главное орудие труда. Раньше мне трудно было представить тот день, когда перестану выходить на сцену. Казалось, что бросить выступать не смогу никогда. И вот это случилось — постепенно так, что я как-то даже и не заметил, что перестал выходить на публику. И что удивительно, это совершенно не вызывает никакого сожаления. Потому что теперь я получаю еще больший кайф, видя со стороны свою работу. К теме: ВНЕБРАЧНЫЙ СЫН АЛИБАСОВА Саратов - горд богемный? Бари Каримович приехал в Саратов покорять... Москву. Просто этот город оказался ближайшей к столице точкой, где его ансамблю «Интеграл» разрешили выступать. В конце 70-х и в 80-е годы Саратовская филармония стала прибежищем для многих вольнодумцев от музыки. Дорогу «Интегралу» проложил ансамбль, при упоминании которого увлажнятся глаза у тех, кому за сорок. «Шестеро молодых» возглавлял Вилен Торчеев, которого все звали просто Вилли (когда-то он был очень известен, потом получил срок за невыход на сцену и спекуляцию музыкальной аппаратурой и умер в зоне). На самом деле именно Вилли был первым продюсером Советского Союза. Вокалистом Вилли взял Колю Расторгуева, звукорежиссером - Сашу Кальянова. И еще в коллективе был Саша Аяров, ныне известный под фамилией Розенбаум (с наследственной фамилией ему тогда выступать не «светило»). Бари Каримович попал на взрыхленную почву. Сначала он с привезенными из Казахстана музыкантами пустился «окучивать» города и поселки Саратовской области. Работал неутомимо - по 5 «живых» концертов в день. Менял состав, как перчатки, - оставлял только тех, кто слушался. А режим он ввел строгий: за курение за 5 минут до концерта - 3 рубля, за девушку в гостиничном номере - 25. Опоздал, сфальшивил, выпил не вовремя - плати. Таблица штрафов была роздана всем членам ансамбля. Вырученные за нарушение дисциплины деньги шли в общую копилку – на приобретение техники и музыкальных инструментов. Кстати, сам Бари тогда играл на барабанах и сделал даже номер - два барабанщика на сцене. С разбегу Бари «взял» рок-фестиваль «Тбилиси-80». Потом поехал «чесать» другие города средней полосы, все ближе подбираясь к Москве. После каждого концерта к нему подходили юные таланты и просили их прослушать. Бари не отказывал никому. После концерта в Курске подошел скромный парнишка с бас-гитарой. Это оказался Женя Белоусов. Бари поставил его на подпевки как фактурного мальчика. Юрий Лоза «оттоптал» в «Интеграле» гитаристом почти весь срок его существования. В каждом концерте он обязательно выходил один к микрофону со своей лирической песней «Капает дождь» и пел под гитару про несбывшуюся любовь. Вообще концерты Бари выстраивал всегда по одной схеме. Начинал с кантри, потом шли лирические песни, переходящие в легкий рок-н-ролл, кончалось все тяжеляком - настоящим рок-н-роллом. Исполняли в основном свои песни, выдавая их за произведения Членов Союза композиторов и Союза писателей. Например, писали письма одному саратовскому поэту с просьбой поставить его фамилию под такой-то текст. Отстегивали ему определенную сумму, потом - авторские, и все о"кей и да здравствует рок-н-ролл! Лоза, кстати, потому и ушел, правда, перед самым развалом «Интеграла», что ему надоело пребывать в безвестности и дарить другим свою славу - он был автором многих песен. А Женя Белоусов вообще подставил Бари своим уходом. «Интеграл» был удостоен приглашения в Москву на фестиваль