ЕЩЕ ГОД НАЗАД его имя вызывало в музыкальном мире оценки занятные: от насмешек до восхищения бешеным успехом. Шлягер «Девочка моя синеглазая» мурлыкали миллионы, причем многие даже против своей воли — слишком уж «доставучий» мотивчик. О Жене писали газеты, давая забавные оценки: от интеллектуального молодого человека, увлеченного классической музыкой и трудами Гейне, до вруна-шарлатана, уменьшавшего свой возраст и скрывавшего истинное семейное положение (причем обе статьи были опубликованы в одной газете — «Комсомольской правде»). Нынче все как-то стихло. И уже не волнует меломанов и меломанок вопрос: женат ли Женя! И его новые песни хоть и продолжают входить в хит-парады, но не главенствуют, не сводят с ума публику. Да, он ко всему прочему расстался с Виктором Дорохиным и Любовью Воропаевой, композитором и поэтессой, которые не просто написали для него все хиты, а «вытащили» Женю в звезды. В общем, все некстати, все не слава богу. А ведь ему еще жить да жить, петь да петь. Что сам-то артист думает, почувствовал ли «откат» популярности? Что скажет после того, как «Юбилейный» в Питере на концерте Жени Белоусом и наполовину-то не был заполнен! - Женя, где же Дорохин, Воропаева, ваши крестные? - Мы разошлись. Теперь они занимаются своим делом. Это случилось в ноябре 90-го. Контракт наш закончился, мы собрались и решили, что продолжать его не имеет смысла. Они решили заниматься новым делом, я тоже решил попробовать себя немножко в ином имидже. - А все-таки: инициатива исходила от вас или от них? - Трудно сказать… - От вас, наверное, - рискнул предположить я. - Ну да, от меня — подтвердил Женя. — Мы и сейчас в прекрасных отношениях — часто видимся, встречаемся. О6ычно подобные вещи сопровождаются какими-то жуткими скандалами, громким разделом имущества, но на сей счет мне как-то нечем порадовать прессу. - Я был удивлен: на концерте не прозвучала ни «Девочка моя синеглазая», ни «Ночное такси», ни другие ваши супер-шлягеры. По-моему, тут дело пошло на принцип! Ну, как это можно! - Нет, никакой "принципиальности" я не проявил. Этим песням уже три года, и многие люди, наоборот, сетуют: «Ой, опять эти песни», хотят услышать что-то новое. Зачем возвращаться к пройденному. - А если Дорохин с Воропаевой предложат вам свою новую песню, вы ее не возьмете? - Почему? Возьму. - Для меня, конечно, это странная ситуация, несмотря на все доводы. Вы так нежно дружили, так любили друг друга — и нате... - А, по-моему, ничего удивительного: любовь — любовью, а работа — работой. - Неужели они претендовали на какую-то слишком большую долю в вашем проекте! - Да нет! Зря у вас какие-то подозрения. - Но все об этом говорят. - Ну, конечно, будут говорить о деньгах — это же все так понятно. Многие больше всего на свете любят обсуждать чужие склоки. Но теперь это меня уже не слишком волнует, потому что у меня новый композитор — Игорь Матвиенко, новый этап. - Кто кого нашел: вы — Матвиенко или он — вас! - Игорь еще года два назад хотел «отбить»» меня у Дорохина. А теперь, когда мы разошлись, я сам позвонил Матвиенко, и мы сразу же обо всем договорились. - С кем легче работать? - Сейчас на меня свалилось больше за6от. Матвиенко только пишет песни, у него же свое дело — группа «Любэ», он там весь, а мне просто помогает, отдает свои песни, и мне уже приходится самому крутиться, заниматься студиями, эфиром... - Нового «папы», стало быть, у вас не появилось! - Нет, теперь я занимаюсь сам собой. Так были сделаны песни «Девчонка-девчоночка», «Алешка». В концерте, кстати, пою и свои песни — «Карина», «Старенькая улица»… - Женя, вас не смущает, что в зале на этот раз , прямо скажем, немного народа! - Конечно, смущает, но это - не моя вина, это вина моего директора. Мы ехали с артистами от гостиницы «Пулковская» до «Юбилейного» — я не мог найти афиши наших концертов. Даже поспорил со своими ребятами на сто рублей: может, кто увидит по пути хоть одну мою афишу? Никто этих денег не заработал, так что слава Богу, что собралось хоть столько народа - при такой плохой рекламе, такой организации концертов. Мне, естественно, очень неприятно, и виновные в этой истории ответят за это. - Женя, ладно, не будем о грустном… Скажите-ка лучше: за минувший год «независимости» Белоусов, которому теперь приходится все на себе тащить, хоть похудел! - Пока я потолстел. - Вы решили в Москве вопрос со своим жильем? - По-прежнему снимаю, мыкаюсь по квартирам. Хотел купить квартиру, но оказалось, это не так просто — столько препятствий, к тому же я вечно в разъездах. - Вы по-прежнему даете много концертов! - Во всяком случае, не меньше, чем раньше. - Женя, а английский, как обещали, вы выучили? - Нет, все некогда, хотя надо бы — чем дальше, тем больше ощущается потребность в знании не только одного великого и могучего. - Любовь Воропаева, помню, говорила мне, что она знает, как Жене покорить Запад, обещала — погодите, мы еще себя покажем! - Я сейчас западом не занимаюсь. Bоропаева и Дорохин — сильные менеджеры, они вполне способны добиваться любых целей. Но теперь я один. - А реально ли вообще советскому поп-артисту добиться хоть какого-то резонанса на Западе? - Теоретически — да, но, пожалуй, только теоретически. Практически же это не удобно. Нужен менеджер — причем не наш, а западный, который вложил бы в рекламу не один миллион, чтобы тебя крутили no MTV чтобы писали во всех газетах, чтобы подготовить имя, а потом уже делать гастроли. Я не хочу ехать так, как выезжает большинство наших артистов — на мизерные суточные, за котлету работать. Лучше уж здесь заработать достаточное количество рублей, поменять их у фарцовщиков на доллары и поехать туда просто отдыхать, получить удовольствие, а не выступать в залах при двадцати — тридцати зрителях или для жующей ресторанной публике. - Женя, вокруг вашего имени еще не давно существовало большое количество легенд. Их, по-моему, весьма искусно изобретала Любовь Воропаева. Существовала, к примеру, такая легенда, что Женя не пробовал ни капли спиртного... Об этом часто писали газеты. - Конечно, пробовал, и не одну каплю. Сейчас абсолютно не пью. Даже не знаю — почему? Одно время я запил очень крепко, ежедневно — был у меня какой-то моральный упадок. Пил все подряд — то, что можно купить на гастролях. А потом — отпустило. Сейчас нахожу в трезвом образе жизни какое-то удовольствие, а если и позволю себе что-то — так кружечку пива. - Теперь нужно за йогу приниматься... - Нет, всему есть предел. - Я смотрю, вы курите, и весьма интенсивно. - Это — да... - Не мешает вокалу? - Как только почувствую, что это вредит — сразу же брошу. Даже если голова будет болеть, — брошу, уж не говоря о голосе. Пока же, мне кажется, опасаться нужно другого: чем мы питаемся, чем дышим — это куда вредней, чем американская сигарета. У меня перед глазами живой пример — мой дедушка, которому восемьдесят шесть лет, он всю жизнь курил, но живет в деревне, на свежем воздухе, питается с огорода и чувствует себя прекрасно. До сих пор — подвижный человек, лодки строгает... Я никак не могу сказать, что никотин укоротил ему жизнь. И в то же время средняя продолжительность жизни в городах — уже чуть ли не пятьдесят лет. - Женя, а как быть с тем самым сакраментальным вопросом: "Женат ли Женя?" - Нет, так и не женился. Я человек, сомневающийся в этом вопросе. С одной стороны, артисту тяжело быть семейным человеком — разъезды, гастроли, вечная крутежка. С другой стороны, чего у нас нет, того нам и не хватает. Вот и мне хочется какого-то семейного уюта, очага, чтобы ты приехал и ждал тебя любимый человек. У меня за этот год были какие-то девчонки, я влюблялся, но при мысли, что мне придется на одной из них жениться, мне становилось как-то не по себе. Я все-таки к этому не готов морально. Были молодые, озорные, были и те, что постарше. У меня был интересный роман с одной очень известной женщиной, но я не хотел бы сейчас об этом говорить, потому что наврежу этому человеку. Может быть, когда-нибудь попозже... Там были интересные подробности, я до сих пор как вспоминаю, так хватаюсь за голову: ой, что ж я творил... - Женя, если нe секрет: что вы делаете сегодня вечером, после концерта! - Буду играть в «Пулковской» в игральные автоматы — на валюту. - Вы везучий! - Пока вроде везет — сегодня днем выиграл сто долларов. Я человек азартный, люблю все, что способно этот азарт пробудить, — рыбалку, «одноруких бандитов», гонки на автомобилях… - У вас, что же, их несколько! - Да, две машины — «Хонда» и «Опель». Для разных целей — на небольшой «Хонде» мотаюсь по Москве, она юркая, удобная для «пробок», а «Опель» — более шикарная, вместительная, пригодится, когда собирается много народа, - И всюду обходитесь без шоферов! - Да, только сам за рулем. - Приедете ли вы еще когда-нибудь в Питер после этого не самого пафосного турне? - Я приеду, но уже подготовлюсь во всем — не буду надеяться на людей, которые вешали мне лапшу о том, что по городу висит афиш больше тысячи; множество плакатов, что по телевидению мои клипы крутят каждый час... Нет, в следующие гастроли я буду все контролировать лично, пошлю своих людей. Буду выступать с хорошим светом, с хорошей аппаратурой. Все-таки Питер — это не глубинка, где на одном заборе написали «Женя Белоусов» и битковые аншлаги. - А ведь мощные рекламные кампании — это еще и показатель силы, популярности самого артиста, показатель того, как он относится к своему имени, сколько готов вложить... - Да о чем вы говорите! Мне переводили журналы из жизни западных звезд, и меня интересовало — как готовятся гастроли. Разница громадная! Вo-первых, они не живут за счет концертов. Живое выступление — это, прежде всего для престижа. Они живут на деньги с пластинок, с рекламы (с того, что их изображение, к примеру, печатают на пластинках). А советский артист? У меня очень мало времени заниматься творчеством — все гастроли, поездки... Вот я читал про концерты Тины Тернер в Финляндии — рекламная кампания началась за полгода, а она давала всего два концерта. Шумиха была: в какой магазин ни войдешь — везде висят афиши, телевидение день и ночь крутит. Даже если ты не хочешь — все равно пойдешь. - Женя, но кто мешает вам остановиться, не спешить, вложить деньги в рекламу? Сейчас ведь и в нашем шоу-бизнесе активно, раскручивается тема выпуска «кооперативных» пластинок, которые продаются no 10 —25 рублей, и большая часть этих денег идет самому исполнителю... Вам и карты в руки — пока есть имя, есть популярность. - Есть и у меня такие предложения, но опять же — основной вал денег получает не исполнитель, потому что себестоимость такой кооперативной пластинки мне обойдется в десять рублей. Это по сколько же надо ее продать?! И не каждый человек сможет позволить себе купить пластинку за пятнадцать рублей. А тут еще и налоги руки вывернут... В общем, пока не спешу этим заниматься. - Женя, вы телевизор смотрите? - В последний год почти перестал. Смотрю только те программы, где сам пою, — интересуюсь, как же меня наснимали. - Вы никогда не касались политики, но вдруг на концерте, предваряя свою новую песню «Алешка», рассказали на полном серьезе историю о том, что вам министерство культуры запретило петь эту мелодию с названием «Мишка», имея в виду иронию по поводу Президента. Честно говоря, я не поверил этому сюжету. Вся эта история показалась мне выдуманной. Ну кто будет ceйчас этими запретами заниматься! - Это, конечно, шутка — про министерство. Никто мне запретить не может, но, тем не менее, вначале эта песня писалась действительно про Мишку, а потом уже мы просто подумали: да тут найдут намек, которого нет... А там еще и есть слова бедовые: «Поплатишься, Алешка, светлой головой». И мы решили изменить имя героя. Я все-таки не певец перестройки и даже если бы песня как-то срезонировала на новой политической волне, то все равно мне не нужна такая популярность. То, что я задаю, — откровенно коммерческая музыка. Но музыка для народа, и ее тоже можно делать по-разному: Плохо, так себе, хорошо... - Женя, вскоре после вас на этой же сцене будет выступать один рок-музыкант, который, как рассказывают, в компаниях ругает почем зря свою же подростковую публику. Но куда деваться, если на него ходит именно эта публика... У вас ведь тоже в зале — девочки-девчоночки двенадцати—пятнадцати лет... Как вы с ними общаетесь, как к ним относитесь! Никогда не встают волосы дыбом: кто идет на концерт! - Нет, ведь мои песни однозначно настроены на определенную аудиторию. Поэтому ничего страшного в своей публике не нахожу. Наоборот, благодарен ей. И пусть есть с фанами сложности: звонят, ломятся в гостиницу, не дают отдохнуть, но все равно с этим надо мириться, я же сам сознательно хотел, чтобы так было. А с другой стороны (может быть, фраза прозвучит немножко эгоистично), я люблю их любовь к себе. А сколько она продлится? Об этом я даже говорить боюсь. Хорошо бы еще лет десять.