ЧУДОВИЩНЫЕ КРИТИКИ. ЧАСТЬ 1. В начале 2023 года в сетевом издании «Горький» вышла беседа Станислава Нарановича с Алексеем Любжиным под крикливым заголовком «Толкин – это всего лишь испорченный Ариосто» (https://gorky.media/intervyu/tolkin-eto-vsego-lish-isporchennyj-ariosto/). «Непринужденная ученая беседа», как она характеризуется во введении, посвящена была выходу очередной книги Любжина «Мертвый Белинский, живой Мерзляков. Заметки консерватора о литературе и ее врагах». Любжин: Роман, конечно, тоже ищет себя в разных направлениях, в частности пытается в виде Толкина заместить прежний эпос, но я-то знаю, что Толкин – это всего лишь испорченный Ариосто и что «кольцо всевластия» у Ариосто уже было. Точнее, не кольцо, другой артефакт, но это не принципиально. Наранович: А Толкин действительно читал Ариосто? Обычно говорят о других источниках его вдохновения. Любжин: Не знаю. В конце концов, он мог испортить Ариосто, не читая его, это не так уж и сложно. Я бы сказал, что сам Любжин «испортил Толкина, не читая его». В интернете легко найти информацию, что у Толкина были «Кольца Власти», в том числе Единое Кольцо, а «Кольцо Всевластья» – плод творчества переводчиков В. Муравьёва и А. Кистяковского. В любом случае, в творчестве Ариосто, насколько мне известно, не было артефакта, ему соответствующего. В «Неистовом Роланде» присутствует переходящее от одного владельца к другому волшебное кольцо, но надетое на палец, оно защищает от злых чар (характеристика, отсутствующая у толкиновских колец), а невидимость дарует, будучи засунутым в рот. За исключением общего для невидимых предметов мотива внезапного исчезновения героя/героини из виду и напрасных поисков, больше у этих колец ничего общего нет, ни по свойствам, ни сюжетно. Толкиновское кольцо не даёт невидимости коню носителя, кольцо Ариосто не дарует долголетия, не связано с Тёмным Властелином, и его не надо уничтожать (подробнее см. в «Истории "Хоббита"» Дж. Рейтлиффа: https://vk.com/wall-213107152_1289). В любом случае, по одному предмету, пусть даже взятому в качестве примера, судить о столь объёмных и многоплановых произведениях неоправданно. Творчество Толкина и Ариосто проистекает из разных литературных традиций, что широко известно – и даже Наранович резонно замечает собеседнику, что «обычно говорят о других источниках» толкиновского вдохновения. Как писал С. Алексеев, «наивно было бы ожидать любви к Ренессансу от человека, который по умолчанию ставил Чосера выше Шекспира, а автора «Беовульфа» безоговорочно предпочёл бы Чосеру. Толкин эстетически, ментально «жил» в Средневековье, причём в весьма раннем Средневековье <…> Интересна история со сравнением «Властелина Колец» с другим великим рыцарским романом эпохи Возрождения, «Неистовым Роландом» Лодовико Ариосто. Первый раз его озвучил Льюис в восторженном письме Толкину в 1949 г., по прочтении машинописи романа. Здесь он ставил друга в один ряд с Вергилием и Ариосто. Когда Р. Анвин заказал ему рекламную аннотацию, Льюис поставил это понравившееся ему сопоставление во главу угла. Более того, Толкина он ставил выше итальянского поэта: «Если Ариосто и соперничает с ним в воображении (чего нет), то ему недостаёт героической серьёзности». Толкину сначала понравилось и это сравнение. Но ненадолго. Критика просто вцепилась именно в эту, по правде сказать, действительно рискованную похвалу. Негативные рецензии обычно мимо неё не проходили. Уже через несколько месяцев Толкин с неудовольствием вспоминал «ремарку об Ариосто» и сожалел о привлечении Льюиса к рекламе романа. Наконец, в 1960-х гг. раздражение повторявшимися сравнениями дошло до того, что Толкин открыто заявил: «Я Ариосто не читал, а если бы читал, он бы мне не понравился». Толкин действительно страдал и страдает от поисков у него «цитирования» незнакомых или малознакомых ему текстов. <…> Что Толкину не понравился бы Ариосто, вчитайся он в него, – особых сомнений не вызывает. Великому итальянцу и правда не хватало «героической серьёзности», и «Неистовый Роланд» местами балансирует на грани самопародии, – чего Толкин не любил. Но что Толкин не открывал Ариосто – в этом позволительно усомниться. В конце концов, Льюис сравнил его с Ариосто ещё в 1949 г., поставив притом в ряд с Вергилием, – повод за пять лет хотя бы поинтересоваться не читавшейся ранее вещью! При всей эксцентричности Толкина, интеллектуального любопытства он, мягко говоря, лишён не был. Так что, скорее всего, Толкин всё-таки лукавил». Переводчик «Властелина колец» на итальянский Оттавио Фатика заявлял о Толкине: «Он черпает из воинственной и рыцарской традиции поэм Ариосто и Тассо. Когда его персонажи сражаются, в этом есть нечто ребяческое и неистовое, что типично для этого течения литературы, только у него все это имеет более северный характер. Я слышу в нем лязг железа наших рыцарских поэм» (перевод Е. Афанасьевой https://vk.com/wall-146787020_2750). Однако «слышать» что-то знакомое – обычное человеческое свойство, и тот же Фатика говорит о «более северном характере»: Толкину, как известно, черпавшему образы и сюжетные ходы из литературы европейского севера, не было необходимости черпать из литературы европейского юга. Даже для Эовин найдутся и прототипы в сказаниях германских народов, такие, как Хервёр. По словам Елены Афанасьевой, пересказывающей статью итальянца, пишущего под псевдонимом Ву-Минг 4, тот «упоминает женщин-воительниц Брадаманту из «Неистового Роланда» Ариосто, Бритомарту из «Королевы фей» Спенсера и Клоринду из «Освобожденного Иерусалима» Тассо» и «пишет о том, что в античной и средневековой литературе для женшин-воительниц есть только два варианта развития событий – смерть на поле брани или замужество и возвращение к традиционной женской роли» (https://vk.com/wall-146787020_3950). Сомнения Алексеева, как и его вывод «скорее всего <…> всё-таки лукавил», остаются беспочвенными. В работе Оронцо Чилли, перечисляющей издания, знакомые Толкину, нет свидетельств о том, что профессор владел книгой «Неистовый Роланд», брал её в библиотеке или ссылался на её текст. Нет таких свидетельств и в его работах (включая черновые варианты), письмах и воспоминаниях людей, его знавших. Я полагаю, что предположение, что Толкин прочёл столь знаковую книгу, которая ему заочно не нравилась, из «интеллектуального любопытства», а потом солгал, что её не читал, следует отвергнуть: он явно бы не смолчал, а подверг бы её критике. Любжин, по крайней мере, признаётся, что «не знает», читал ли Толкин Ариосто. А вот его заявление о жанре романа, пытающемся «в виде Толкина заместить прежний эпос» слишком неконкретно. Если речь идёт о «Сильмариллионе», то это попытка воссоздать/воспроизвести эпос. А вот пытался ли автор заместить эпос романом «Властелин колец» – вопрос, требующий отдельного рассмотрения; по крайней мере, на начальном этапе ответ был бы «нет»; возможно, это применимо к позднему периоду, первой половины 1950-х гг., но здесь решение было ситуативно-вынужденным, явно не подлежащим расширительной трактовке. Что же касается других посмертно опубликованных произведений, таких как «Дети Хурина», у меня есть сомнения в том, что Любжин с ними знаком и имел их в виду. * * * Процесс деградации образования и науки идёт довольно давно, и наряду с достойными докторами наук и профессорами мне встречались и откровенные прохиндеи. В теории, конечно, учёная степень или звание академика должны свидетельствовать о квалификации, однако сейчас, скорее свидетельствуют о хороших связях. Имитация и очковтирательство, расцветшие в системе науки и образования, неизбежно оказывают влияние и на демонстрацию учёными своих знаний широкой публике. Выдача поверхностных представлений за эрудицию, сомнительных тезисов за истинные, ложных фактов за действительные и категоричность суждений, к сожалению, встречаются даже у тех, кто в теории должен являть собой образец научной добросовестности. Доктору филологических наук, профессору, научному сотруднику и переводчику Алексею Игоревичу Любжину можно найти оправдание в том, что интервью допускает спонтанные неосторжные высказывания, но для другой академической фигуры, о которой пойдёт речь далее, такого оправдания не найти. #JRRT_интерпретации