Дж.Р.Р. Толкин, Дж. Рейтлифф. История «Хоббита». 2011. Фрагмент 32. < «В предыдущем фрагменте «Истории "Хоббита"» в переводе подглавки комментария Дж. Рейтлиффа «(i) Волки» было опущено самое начало, воспроизводимое ниже. – Примечание переводчика. > Волки, разумеется, не едят людей. Но легенды и народные верования с незапамятных времён утверждают обратное, с басни Эзопа «Мальчик, который кричал Волк!» [шестой век до н.э.] через такие волшебные сказки, как «Красная шапочка» [французская семнадцатого века] и «Петя и волк»¹, до современности (рассказы Саки «Эсме» и «Посторонние», «Моя Антония» Уиллы Кэсер², «Дракула Брэма Стокера и любое количество историй Джека Лондона). < 1 Эта русская народная сказка стала источником вдохновения для знаменитого одноимённого музыкального произведения Прокофьева, появившегося на свет в тот же год, когда Толкин представил «Хоббита» к публикации [1936]; вероятно, сегодня она лучше всего известна по мультипликационной экранизации Диснея [1946]. 2 В книге Кэсер присутствует русский иммигрант, описывающий сцену, в которой сани, полные людей, преследуемые голодными волками, спасены тем, что из них выбрасывают младенца – традиционная сцена, часто изображаемая на мелодраматических полотнах и эстампах. – Примечания Дж. Рейтлиффа. > < Примечания переводчика. Первая же фраза, о том, что волки, несомненно, не едят людей, представляет собой вопиющую ошибку. Случаи нападения волков с поеданием человеческой плоти фиксировались многократно и продолжают отмечаться. Вместе с тем, эти нападения были характерны для Евразии (в частности, Индии), тогда как североамериканским волкам (а Рейтлифф – уроженец США) такое поведение, действительно, несвойственно. Убеждению в безопасности волков способствовали популярные издания, такие как «Не кричи: "Волки!"» Фарли Моуэта. Столетия интенсивной охоты, вплоть до полного истребления в ряде европейских стран, и, как следствие, отбора особей, избегающих и боящихся человека, изменили поведение и евразийских волков. В любом случае, варги «Хоббита» – существа сказочные, не менее чем гигантские орлы и пауки. В следующем же предложении Рейтлифф вновь искажает истину, утверждая, что в басне Эзопа шестого века до нашей эры волки едят людей: съедение мальчика, который кричал «Волк!», появляется лишь в поздних (отмечаются с XIX в.) переработках басни, тогда как в оригинале хищник ограничивается стадом. А в первом примечании к этому предложению «Петя и волк» называется русской народной сказкой, тогда как Сергей Прокофьев сочинил её самостоятельно (вероятно, при помощи Н.И. Сац, возможно, при участии Н.П. Саконской). В рассказе Саки «Эсме» повествуется об утащившей ребёнка гиене (подотряда кошкообразных) – и, вопреки Рейтлиффу, нет ни слова о волках, тогда как в другом рассказе этого же писателя, «Посторонние», волки появляются, хотя и в самом конце, и нападут ли они на прижатых упавшим деревом к земле героев, остаётся неизвестным – хотя и подразумевается. Однако известный рассказ этот в оригинале имеет заголовок «The Interlopers», а не «The Intruders», как его ошибочно называет Рейтлифф; рассказа с указанным Рейтлиффом названием у Саки нет. В примечании о романе «Моя Антония» (1918) Рейтлифф снова ошибается. Сцена выбрасывания младенца в книге отсутствует. Фермер Павел – русский эмигрант-анархист, который раньше жил со своим другом Петром в деревне в той части России, где говорят на языке, похожем на чешский. Незадолго до смерти Павел рассказывает героям свою историю. Однажды они были дружками на свадьбе у приятеля и ехали обратно в санях вчетвером с новобрачными. Свадебный поезд преследовали сотни волков, и как только очередной возница не справлялся с упряжкой, звери окружали её и пожирали находившихся в ней людей. Эта участь постигла остальные повозки (одну за другой, всего не менее пяти), включая сани с родителями и сёстрами жениха. Чтобы облегчить сани, Павел выбросил из них жениха, а потом и невесту, и в результате спаслись лишь он и Пётр. Все их стали сторониться, и даже в городах, куда они переезжали, слухи об этой истории их настигали, так что в конце концов друзья отправились за океан. Поскольку невеста (bride) называется в произведении «девушкой» (girl), что вне контекста можно понять и как «девочка», Рейтлифф, по-видимому, незнакомый с полным текстом, превратил её в «младенца» (baby). Такое нагромождение неточностей, разумеется, подрывает доверие к комментатору – ведь далеко не всегда его ошибки настолько бросаются в глаза; вероятно, часть из них ускользает от читателей и принимается ими на веру как факты. > Возможно, самое известное описание нападения волков в литературе до Толкина происходит в «Робинзоне Крузо» Дефо [1719] – в последних главах, после спасения Крузо с острова и возвращения его в цивилизацию он и Пятница подвергаются нападению волчьей стаи, пересекая в составе небольшой группы Пиренеи, и отражают его с большим трудом в схватке, описанной с характерными для Дефо силой и вниманием к деталям. Сам Толкин называет «Чёрный Дуглас» С.Р. Крокетта [1899], ныне заслуженно забытый роман, главным источником влияния на сцену в «Хоббите»: . . . эпизод с “варгами” (как мне кажется) отчасти заимствован из книги С. Р. Крокетта “Черный Дуглас”; возможно, лучшего из его романов; как бы то ни было, в школьные годы он произвел на меня глубочайшее впечатление, хотя с тех пор я в него не заглядывал. Среди его персонажей есть и Жиль де Рец в роли сатаниста. Дж.Р.Р.Т. – к Майклу Толкину, ок. 1967; Letters p. 391. <Письмо 306 в переводе С. Лихачёвой.> Непосредственное изучение книги Крокетта свидетельствует, что хотя в ней действительно есть схватка с волками, эта сцена мало похожа на ту, что у Толкина в «Хоббите» (на самом деле, она гораздо ближе к схватке перед Морией во «Властелине колец», для которой, вероятно, послужила вдохновением). В историческом романе Крокетта глава XLIX «Битва с волками-оборотнями» посвящена подробному описанию того, как три шотландца (два слуги и кузен покойного лорда Дугласа, упомянутого в названии) подвергаются нападению злобных волков в машкульском лесу, когда пытаются спасти сестру своего покойного господина и её служанку от де Реца, собирающегося принести обеих в жертву в процессе сатанинского ритуала, чтобы вернуть себе утраченную молодость. Волков возглавляет ла Мефрей, ведьма-оборотень на службе у де Реца, принимающая облик огромной волчицы. Но вместо того, чтобы забираться на деревья, как благоразумно советует один из слуг, шотландцы встают спиной к оголённой сосне, в которую ударила молния, и ждут, наблюдая за тем, как волки собираются вокруг них в кольцо, а затем бросаются в ужасающе беззвучную атаку. В конечном счёте все трое отбивают эту атаку исключительно силой оружия. Вместо настоящего огня, как у Толкина, сцена освещена «голубым отсветом летней молнии», также описанной как «дикий огонь, пробежавший по верхушкам деревьев» и «скачущее голубое пламя дикого огня». Волчица (которая не принимает личного участия в атаке, а направляет свои отряды с безопасного расстояния), в конечном счёте отзывает нападающих. Вой затихает в отдалении, становясь по мере того, как они отступают, всё больше похожим на человечий (один из шотландцев замечает: «это не обычные волки . . . Завтра во французских землях появится много мёртвых колдунов»). Наконец, он внезапно обрывается с пением петуха. Как этот пересказ ясно должен продемонстрировать, Толкин не следовал описанной Крокеттом сцене ни по общему плану, ни в отдельных деталях: толкиновские волки нападают беспорядочно, а его героям недостаёт глупой бравады шотландцев (зато ума у них существенно больше), тогда как злодеи Крокетта не получают своевременной помощи (как варги – в лице союзного войска гоблинов), требующей «бога-из-машины» для спасения героев. Единственные точки соприкосновения – это нападение волков на лесной прогалине, сверхъестественный огонь (волшебный, но реальный в случае Толкина; всего лишь свет от далёкой молнии – у Крокетта) и идея, что волки – меньшее зло, служащее или союзное настоящему врагу. <Напротив, описание нападения волков в «Пути во тьме» <…> <во «Властелине колец»> гораздо ближе к крокеттовскому по замыслу и деталям. – Примечание Дж. Рейтлиффа> #JRRT_THOTH