Дж.Р.Р. Толкин, Дж. Рейтлифф. История «Хоббита». 2011. Фрагмент 33. «Несмотря на все опасности, подстерегающие людей в этой отдалённой стране, некоторые храбрецы в последнее время начали возвращаться сюда с юга <…>» <цитата в переводе Н. Рахмановой> Обратите внимание на значимость формулировки – что люди ВОЗВРАЩАЮТСЯ в эти земли. Нам ещё в Главе I сообщалось о смертных «людях, которые поначалу жили на Юге, но постепенно расселились вверх по реке Быстротечной до самой долины под сенью Горы» в Дейле <цитата в переводе Н. Рахмановой>, но подлинная значимость толкиновской фразы – в том, что она дарит ощущение лежащей под спудом истории, или других сказаний, которые не удастся уместить в одной этой книге – сравните с комментарием рассказчика: «Если вы слыхали хотя бы четверть того, что слыхал про него я, а я слыхал лишь малую толику того, что о нём рассказывают» <цитата в переводе Н. Рахмановой>. Позже Толкин изменил свои взгляды на «предысторию» долины Андуина, как та стала называться; см. о его окончательной точке зрения на этот вопрос в Приложении A к «Властелину колец» и в его эссе, напечатанном в «Неоконченных преданиях» под названием «Кирион и Эорл». «[Орлы ненавидят гоблинов > ] Орлы – птицы не из добрых или ласковых. Они убивают. Но они гордые и сильные, и не любят [отвергнуто: зл[ых]] гоблинов». Первоначально предложение выглядело: «Они убивают других для пропитания, и только». Оставшись неоконченным, оно было сокращено до простого «Они убивают». Позже, возможно, чувствуя, что это слишком бессодержательно, Толкин добавил «и охотятся» к предложению перед отвергнутой фразой. «Стояло лето, и с этой стороны гор уже некоторое время было мало дождей». Позже «лето» было исправлено карандашом на «позднее лето», вероятно, во время создания Первой машинописи. Это изменение, однако создаёт некоторые сложности, так как «поздним летом» можно ожидать, что ягоды созрели, а ранее в этой же главе нам ясно сказано, что «слишком рано для черники» <…>. Такая временная шкала, кроме того, учитывая продолжительность их нахождения в Темнолесье, даёт время для созревания орехов, пока путники там идут, и всё же нам сказано, что это не так. Толкин разрешил эту проблему изменением фразы «позднее лето» – первоначальный вариант в Первой машинописи <…> – на «разгар лета»; последний вариант появляется затем и во Второй машинописи <…>, и в опубликованной книге <…>. Комментарий о том, что здесь было «мало дождей» также кажется странным в свете проливной грозы двумя днями ранее, когда «две грозы . . . сходятся с востока и Запада и устраивают войну» <…>. И всё же Толкин внимательно уточняет, что говорит об «этой стороне гор», и возможно, он полагал, что восточные склоны Мглистых гор попадут в область меньшего выпадения дождя. < Примечания переводчика. Рейтлифф отмечает, что в исходном варианте Бильбо «видел, как гоблины пляшут вокруг них кольцом, как народ вокруг костра на Середину Лета, пока некоторые из них рубят деревья, за которые цеплялись путешественники. На почтительном расстоянии от кольца танцоров и гоблинов с топорами стояли волки». В предложенном Толкином на отдельном листке слова, что гоблины начали рубить деревья, исчезли – хотя упоминание топоров осталось. Песня о «маленьких пташках» напоминает Рейтлиффу стихотворение «Little Birds» из «Заключения "Сильви и Бруно"» Льюиса Кэрролла (1893), произведения, которое Толкин знал и любил. Кроме того, исследователь цитирует ещё одну неоконченную фразу, которая «явно представляла собой тактическое наблюдение, что гоблины смогли бы лучше сопротивляться налёту орлов, если бы остались вместе и держались вблизи огней». Далее представлены фрагменты из подглавки комментария Дж. Рейтлиффа об орлах. > (ii) Орлы В отличие от волков, которые играют роль злодеев в немалом количестве сказок <…>, орлы появляются, на удивление, лишь в нескольких хорошо известных легендах. Существует история об орле, посланном Зевсом, чтобы забрать Ганимеда Троянского в качестве виночерпия (история, давшая название любимому пабу кружка «Инклинги» – «Орёл и дитя», вывеска которого иллюстрировала эту сцену). <…> Идея, что орлы могут смотреть на солнце, не мигая, происходящая из бестиариев <средневековых зоологических сборников>, пришла прямо в толкиновский текст («Глаза… могли смотреть прямо на солнце, не мигая» <перевод Н. Рахмановой>) Сходным образом, Чосер описывает орла как Короля птиц, титул, которым в заметках Толкина позже награждён орлиный повелитель нашей истории. <…> кажется, орлы находят очень мало отклика в сказках и фольклоре, за исключением широко распространённого народного поверья, что орлы уносят ягнят или даже овец (применяемого даже теперь владельцами ранчо, чтобы оправдать незаконное отравление и отстрел защищаемых видов, находящихся под угрозой вымирания). Толкин включает это стойкое поверье прямо в свой текст, вкладывая его в уста самого Повелителя Орлов: «они подумают, что мы прилетели за их ягнятами – или их младенцами. Иной раз они могли бы быть правы». Небезынтересно, что тон этого угрожающего утверждения был смягчён при переделках, с изъятием элемента «Ганимеда» <…> и заменой ягнят на овец. <…> он объясняет, что они, хотя и не являются «добрыми птицами» (как утверждает опубликованный текст), тем не менее, враги зла, которые кладут конец гоблинской «злобности», когда бы это ни было. <…> Толкин сам чувствовал, что орлы были небезопасным средством, использование которого в качестве «бога из машины» способно оказаться чересчур частым; он жаловался на то, что они появлялись всюду в первом киносценарии для предполагавшегося фильма «Властелин колец», присланного ему в 1958 году (Письмо Форресту Дж. Акерману, июнь 1958). В самом деле, в «Хоббите» они встречаются лишь дважды, а во «Властелине колец» – всего три раза, два из которых представляют собой эпизоды, оставшиеся за сценой (спасение Гэндальфа из Ортанка и возвращение его тела с вершины Зиракзигиля). Внимательное изучение текстов Сильмариллиона раскрывает эту опасность: чем больше раз Толкин переписывал эти истории, тем больше в них проникало новых эпизодов, включающих орлов. Так, в «Квэнте» 1930 года не только остались нетронутыми все, за исключением одного, прежние упоминания – Манвэ, посылающий орлов, Торондор, наносящий увечья Морготу и уносящий тело Финголфина, спасение Берена и Лутиэн перед вратами Тангородрима, переселение от Тангородрима на Окружные горы, чтобы помочь охранять Гондолин и уберегать каменную пирамиду Финголфина, их вмешательство, которое помогло на пути беженцам из Гондолина – но кроме этого, нам говорится о Мелиан, вызвавшей Торондора, чтобы унести Лутиэн в Валинор после смерти Берена («История Средиземья», IV.115), и что орлиный король помог Фингону при спасении Маэдроса, когда тот висел прикованным к утёсу Тангородрима («История Средиземья», IV.102) – последний рассказ, похоже, сначала появился в «Наброске мифологии» 1926 года («История Средиземья», IV.23). Очевидно, Толкин обожал своих орлов, и ему было трудно удержаться от того, чтобы не включать их во все основные истории, составившие цикл «Сильмариллиона». Когда его попросили добавить цветные иллюстрации к «Хоббиту» для первого американского издания, одна из пяти акварелей была посвящена прекрасному изображению орла Мглистых гор. Конечно, они также появляются на суперобложке – где они помещены напротив дракона Смауга – и на чёрно-белой внутренней иллюстрации «Мглистые горы: вид на запад от орлиного гнезда к Воротам Гоблинов». Учитывая непрекращавшийся интерес Толкина к орлам, плохо, что в Битве Пяти Армий и варги, и гоблины посчитаны за «народы» при подсчёте, а орлы – нет. Возможно, там просто присутствовало слишком мало орлов, чтобы описывать их как «армию» <…> Наконец, мы должны отметить отзвук мифологии в прощальных словах, сказанных орлам Бладортином <т.е. Гэндальфом…> «Да несёт вас попутный ветер туда, где плывёт солнце и шествует луна» звучит причудливо, но в толкиновской космологии они определённо уместны. Толкиновский миф о Солнце и Луне <…> определяет, что <…> атмосфера делится на несколько обособленных слоёв. Нижний из них, Вильва (позже переименованный в Висту), представляет собой <…> воздух, которым мы дышим. <…> Над ним простирается ареал, называвшийся Сильма, Ильма и Ильмен на разных стадиях развития мифологии. Сильма/Ильмен толкуется как «Небеса» и определяется как «Пространство над воздухом… Здесь могут лететь только звёзды, Луна и Солнце» <…> «Из Вильвы не выйти и не сбежать никому, за исключением слуг Манвэ или тех, кому он даёт силы такие же, как его собственному народу, которые могут выдерживать существование в Ильмене…» Слова волшебника, таким образом, неразрывно вплетены в космологию созданного мира и вновь утверждают, что Великие Орлы на самом деле – орлы Манвэ: либо духи, воплотившиеся как птицы, либо их (смертные) потомки, точно так же как варги происходят от духов зла, которые приняли облик волков. Орлы и варги искусно противопоставлены друг другу, при этом и те и другие играют в нашей истории роли, которые к 1930 г. стали уже традиционными в сказаниях, составивших толкиновский легендариум: одна – угрожать героям, а другая – вмешиваться, когда никакой надежды не осталось и уносить их от зла, почти что очевидная демонстрация благодати. Поистине, божественное вмешательство. #JRRT_THOTH