«ДНИ НАШЕЙ ПЕРВОЙ СВОБОДЫ» 5 июня 1913 г. Кристофер Уайзмен написал Толкину, сообщившему в письме, что повредил ногу. Он выразил надежду, что с ногой уже лучше, и они оба смогут принять участие в спортивном состязании Школы короля Эдуарда в качестве выпускников – «старых эдвардианцев». Другой участник ЧКБО, Джеффри Бейч Смит, школу ещё не закончил, но уже выиграл грант на обучение в Оксфордском университете, и в письме 9 июня просил у Толкина совета, как ему, став студентом, обустраиваться на новом месте. На следующий день после Смита ему написал и третий друг, Роберт Гилсон. Ранее Толкин пространно расписывал Роберту удовольствия, получаемые от студенческой жизни. Тот, в свою очередь, интересовался: «До меня дошли смутные слухи о твоих похождениях и стычках с карающей дланью закона, и я с нетерпением жду обещанных объяснений на собрании ЧКБО» (цитата в переводе И. Хазанова; Джон Гарт не указал даты, но я предполагаю, что это было письмо 10 июня – о «стычках» см. в заметке «Студенческое времяпрепровождение» https://vk.com/wall-213107152_1401). Гилсон вернулся в семейную усадьбу Кентербери-хаус в местечке Марстон-Грин, неподалёку от Бирмингема, и приглашал друга к себе поиграть в теннис в субботу 14 июня, а также посетить спортивный праздник 28 июня (как и Уайзмен) и выпускной 28 июля. Рональд немедленно ответил, что до 28 июня или 1 июля будет в Уорике – на что 12 июня Роберт вновь попытался убедить его приехать в гости 14-го, и даже выслал расписание поездов из Марстон-Грина до Уорика. 14 июня закончился учебный триместр, и У. Хэммонд и К. Скалл предполагают, что Толкин всё-таки принял приглашение и побывал на теннисном турнире, где присутствовали и другие школьные друзья. Вечером того же дня Толкин, по-видимому, уехал оттуда в Уорик. В заметке «Не было бы счастья» (https://vk.com/wall-213107152_1179) цитировалось письмо «дядюшки» Джессопа, в доме которого жила Эдит Мэри Брэтт, к её бывшему опекуну, из которого следовало, что претензии к жениху ограничиваются его бедностью и будут сняты после получения им профессии. Однако примерно в конце марта-апреле Эдит объявила чете Джессопов о предстоящем переходе в католичество. Хамфри Карпентер писал, что теоретически Эдит была лишь рада такому переходу – считая, что её «семья когда-то, давным-давно, была католической» (здесь и далее цитаты из «Биографии» в переводе А. Хромовой). В каком-то смысле это банальность, так как до Реформации практически все семьи в Англии были католическими, но вот были ли какие-то основания полагать, что предки Эдит остались католиками после преобразований Генриха VIII, неизвестно. Вместе с тем, как говорилось в заметке «В преддверии встречи» (https://vk.com/wall-213107152_698), и как писал Карпентер, «немалая часть ее жизни была сосредоточена на приходской церкви в Челтнеме, и девушка принимала большое участие в церковных делах. Естественно, что к этому времени Эдит занимала достаточно видное положение в приходе – а приход был весьма достопочтенный». Рональд, в свою очередь, вдохновлялся примером своей матери, которая пережила отторжение близких, оставшихся в англиканской церкви, которую он терпеть не мог и называл, согласно Карпентеру, «жалким и размытым месивом полузабытых преданий и искаженных верований». «Я искреннейше верю, – цитировал биограф его письмо к Эдит, – что малодушие и мирские страхи не должны препятствовать нам неуклонно следовать свету». Карпентер замечает, что сам Толкин вновь начал регулярно ходить к мессе и, очевидно, предпочёл забыть о прошлогоднем нерадении в вере. Так что Эдит уступила его требованиям о немедленном начале перехода в конфессию жениха, невзирая на опасения негативной реакции Джессопа, который «как и большинство людей его возраста и социального положения, был заклятым врагом католичества». Опасения её сбылись: «дядя» приказал ей искать новое жильё и уезжать из его дома. Исследователи предполагают, что это могло произойти в апреле – и месяц или два, возможно, ушли на поиск жилья – так что к 14 июня Эдит уже поселилась в Уорике. Уже разрыв помолвки должен был отдалить её от подруги Молли Филд – сестры бывшего жениха – а переход в католичество разрывал и прочие социальные связи в маленьком Чарлтон-Кингзе, так что там она оставаться не могла и вынуждена была переехать в другой город. Уорик был её выбором, но Нэнси Бантинг и Шеймус Хэмилл-Кийз справедливо замечают, что причина такого выбора неизвестна. Хотя что-то мог подсказать её бывший опекун Стивен Гейтли, занимавшийся сделками с недвижимостью, обычно люди переезжают к кому-то знакомому, а знакомых в Уорике у Эдит, кажется, не было. Переехала мисс Брэтт не одна, а вместе со своей «кузиной» – двоюродной сестрой её матери, заменившей Эдит родную мать, Дженни Гроув. Дженни взяла и своего пса Сэма. В начале июня они поселились во «временной квартире». Прибыв в Уорик, предположительно, вечером 14 июня, Толкин затем подыскал для Эдит и Дженни подходящий дом по адресу Виктория-роуд, 15, куда те переехали до конца месяца. Рональд помогал им с обустройством на новом месте и, согласно Карпентеру, «обнаружил, что часы, ухлопанные на домашние заботы, порядком раздражают. <…> Рональду приходилось мириться с тем, что Эдит поглощена сиюминутными мелочами жизни, несмотря на то что ему самому они казались не заслуживающими внимания. Ей было необходимо приложить все усилия, чтобы понять, что Рональд действительно с головой погружен в свои книги и языки, хотя ей это могло казаться эгоцентричным». «Они успели стать достаточно чужими людьми: ведь три года, проведенные ими в разлуке, прошли в совершенно разной среде», – пишет Карпентер, – и «Отныне каждый из них должен был идти на уступки ради того, чтобы достичь подлинного понимания». По словам биографа, «Уорик, с его вековыми деревьями и замком на холме, поразил Толкина своей красотой. Стояла жара, и они с Эдит ходили кататься на плоскодонке по Эйвону. Они вместе присутствовали на бенедикции в католической церкви "и ушли счастливые и умиротворенные, – писал Толкин, – потому что это был первый раз, когда мы смогли спокойно сходить в церковь вместе, рука об руку"». От этого важного периода в жизни Толкина сохранились два рисунка. На одном, датированном 18 июня, изображён Пейджент-хаус – здание позднегеоргианского периода (1830-х гг.) на Джури-стрит. Позже пейзаж изменился: дома, изображённые Толкином на заднем плане, снесли ради расширения дороги. Надпись на обороте, обращённая к Эдит («Мэри» было её вторым именем) гласила: «Здесь, Мэри, мы провели очень счастливое утро: помнишь ли ты заветные ранние милые дни нашей первой свободы». На втором рисунке перед нами предстаёт Уорикский замок, видный сквозь арку моста; по словам У. Хэммонда и К. Скалл, «Толкин стоял на лугу Майтон-Филдз или, возможно, находился в лодке на реке Эйвон». 27 или 28 июня Толкин уехал из Уорика и гостил у Роберта Гилсона до 1 июля (оставив запись об этом в книге гостей Кентербери-хауса). Нога его, о которой беспокоился Крис Уайзмен в письме от 5 июня, зажила, и 28 июня Рональд, как предполагают У. Хэммонд и К. Скалл, принял участие в спортивном празднике школы короля Эдуарда, в числе других выпускников, «старых эдвардианцев». Во время этого визита – или, возможно, год спустя, произошла беседа Рональда с единокровным младшим братом Роберта, отразившаяся позже в эссе «О волшебных сказках» (см. заметку «О феях и сказках» https://vk.com/wall-146787020_1300). #JRRT_биография #JRRT_art