НЕСКОНЧАЕМАЯ ЛЕТОПИСЬ В конце мая 1973 г. в письме сыну Кристоферу Толкин охарактеризовал большинство событий, происходивших в его жизни после Пасхи (22 апреля), как «летопись нескончаемого “давления” – общественного, литературного, профессионального и финансового» (перевод С. Лихачёвой). 3 мая в газетах официально сообщили, что Толкин, бывший заслуженным членом Мертон-колледжа, избран почётным его членом. 8 мая Толкин посетил в Лондоне выставку декоративно-прикладного искусства, на которой встретился с герцогом Эдинбургским (мужем королевы) и дизайнером уникальных книжных обложек Филипом Смитом (см. заметку «Переплётчик и принц» https://vk.com/wall-146787020_5451). У. Хэммонд и К. Скалл пишут, что их сфотографировали вместе – однако фотографии этой в публичном доступе нет. 12 мая Толкин посетил заседание Общества по изданию ранних английских текстов, открывшееся в 14:15 в одном из колледжей Оксфордского университета – Леди-Маргарет-холле. В этом же месяце (предполагают У. Хэммонд и К. Скалл) Толкина в Мертон-колледже посетили его бывшие ученики, ныне сами признанные специалисты-филологи, новозеландец профессор Норман Дэвис (см. заметку «Новозеландский преемник» https://vk.com/wall-146787020_2701) и австралиец доктор Брюс Митчелл. Оба были в сопровождении жён. В некрологе Митчелла (2010) газета «Индепендент» писала, что когда Брюс, в 1952-м ставший аспирантом в Оксфорде, в том же году решил жениться на Молли Миллер, приехавшей вместе с ним из Австралии, то ему понадобилось формальное разрешение на брак от Толкина – его научного руководителя. Дэвисы же давно дружили с четой Толкинов. Гости привели с собой Лиису Лаутаматти, недавно получившую докторскую степень в университете Хельсинки. Она обсудила с хозяином свою диссертацию и новейшие исследования в области медиевистики. Позже Лаутаматти вспоминала: «Его собственной областью изучения была древне- и среднеанглийская литература, тогда как моей – языковые структуры и средства, но у нас было достаточно общих тем. Кроме того, Толкин охарактеризовал влияние «Калевалы» и древнескандинавской литературы на его собственное художественное творчество. Я рассказала ему, как читала «Хоббита» сыновьям, когда мы с семьёй ехали вдоль северного побережья Норвегии, и как северный пейзаж с мрачными гротами, крутыми горными склонами и бурным морем создавал идеальный контекст для приключений». Неделю с 16 по 22 мая Толкин провёл в Борнмуте, предположительно, остановившись в отеле «Мирамар». 29 мая он написал сыну Кристоферу, что «бежал» в этот приморский городок «от напряженных дней летнего триместра» (цитаты из письма в переводе С. Лихачёвой). Там он «жил в номере с отдельным балконом, часто виделся с дорогими друзьями Толхерстами» (и подарил им подписанный «Властелин колец» на тонкой – «индийской» – бумаге). Погода там, в отличие от Оксфорда, стояла хорошая, он «питался здоровой, простой пищей» и «вернулся заметно поздоровевшим». Сам Кристофер уехал той весной с женой и детьми во Францию и долго не писал. Лишь 17 мая он отправил письмо из Баржмона (в Провансе). Отец предполагал какие-то неприятности и выразил глубокое сочувствие «по поводу ужасов прибытия» – знакомых ему по бесконечным переездам в молодости. Напротив, дочь Присцилла, покинувшая Англию, примерно в то же время, что и Кристофер, «отправилась на Крит. Кажется, путешествия удачнее у нее в жизни не бывало. Выглядит и чувствует себя просто замечательно и в полном восторге». Толкин заявлял: «Впервые после 1968-го меня на самом деле потянуло отправиться “мир посмотреть”, или, по крайней мере, хотя бы это место. Но, боюсь, теперь моя судьба – довольствоваться рассказами путешественников». 24 мая во второй половине дня Толкин принял участие в выборах нового профессора поэзии, состоявшихся в Шелдонианском театре. Согласно Мартину Холсолу («Оксфорд мэйл», 25 мая 1973), «Профессор Толкин прибыл с шиком, сбросив свою академическую шапочку друзьям, приостановившись, чтобы поставить автограф на экземпляре «Хоббита» и поморгав на солнце – походя тем самым на Мильтона». Толкин проголосовал за Джонса, аргументировав это так: «Самое время вернуть кафедру к её первоначальному предназначению, для учёных, интересующихся поэзией, а не практикующих поэтов, которые в целом не слишком хорошие лекторы по этому предмету». Однако Джону Джонсу (1924–2016), литературоведу из Мертон-колледжа, в мае 1973-го избраться не удалось (он стал профессором литературы пять лет спустя и занимал эту должность с 1978 по 1983 гг.). Избран же был в тот раз Джон Уэйн (1925–1994), ученик К.С. Льюиса, преподававший с перерывами с конца 1940-х, поэт, писатель, драматург и литературный критик, которого относили к течению «рассерженных молодых людей» 1950-х гг. Во время выборов Толкин встретил свою бывшую аспирантку Элейн Гриффитс, некогда принявшую непосредственное участие в судьбе «Хоббита» (см. заметку «Латинская вера, греческий язык и разнообразные издания» https://vk.com/wall-146787020_5735). Она давно приглашала его в гости, и наконец, он принял приглашение. Элейн привезла его на машине к себе домой в деревню Хинтон-Уолдрист. Когда они приехали, она спросила его, что ему хотелось бы выпить, и он попросил виски. Гуляя по её саду, он называл мисс Гриффитс ботанические названия растений, которые ему попадались. Кроме того, в ту встречу он сообщил, что Эйлерт Экуолл ошибался относительно происхождения названия этой деревни (предположительно в подготовленном им «Кратком оксфордском словаре английских топонимов»). По возвращении Толкин написал Кристоферу Уайзмену, с которым не виделся с тех пор, как тот приехал к нему в Борнмут и привёз к себе домой в Милфорд-он-Си (см. заметку «Кристофер Уайзмен: штрихи к портрету» https://vk.com/wall-146787020_7632). Он давно собирался сообщить, что «обосновался наконец в Мертоне» – но получилось это лишь сейчас, когда в почте обнаружилось годичной давности письмо от К.В.Л. Лайсетта, учившегося немного младше них в бирмингемской школе короля Эдуарда (см. заметку «Память о былом» https://vk.com/wall-213107152_28). Словно вспоминая о тех давних временах дружбы и соперничества, Толкин подзуживал Уайзмена: «Если пожелаешь поднять перчатку и ответить, буду страшно рад» – и в то же время подписывался: «Твой самый преданный друг» (цитаты в переводе С. Лихачёвой). В тот же день Толкин отправил письмо в трактир «Руки короля», расположенный в деревне Миклдон близ городке Чиппинг-Кэмпден среди Котсуолдских холмов, подтверждая заказ номеров для себя и своего сына Джона на конец июня – начало июля. 30 мая он ответил Филипу Брауну из Мертон-колледжа, просившему подписать трёхтомник «Властелина колец». Толкин вывел название своего произведения на квенья: «экземпляр i Túrin i Cormaron, на В[сеобщем] Н[аречии] "Властелин колец"». Брауна он попросил держать это в тайне, так как ему приходится отвечать отказом на множество просьб, и предложил даты, в одну из которых им можно встретиться лично. 31 мая тот сделал выбор и проинформировал Толкина почтовой карточкой, а отставной профессор подтвердил день встречи на её обороте. 6 июня ближе к вечеру Филип Браун побывал у писателя в гостях, и тот поставил ему автографы на всех трёх томах «Властелина колец». Накануне, 5 июня, он пригласил к себе ещё одного гостя – Джеймса Марри (Мюррея), внука знаменитого сэра Джеймса Мюррея (организовавшего подготовку «Оксфордского словаря английского языка»). Он предлагал показать ему рисунки и гобелен, вдохновлённые «Властелином колец». Увидеть их можно в его квартире на Мертон-стрит – «охраняемой», поскольку, если тайна его местонахождения будет раскрыта, «меня будут осаждать толпы людей, и что ещё хуже, ворвутся преступники, так что я живу за закрытыми дверями и под присмотром местного О[тдела] У[головного] Р[озыска]». У. Хэммонд и К. Скалл, комментируя это письмо, процитировали недатированную записку 1972 или 1973 гг. к сотруднице «Аллен энд Анвин» Джой Хилл, в которой писатель умолял «попытаться остановить эту ужасную по последствиям утечку номера дома, в котором находится моя квартира. Я не зная, как так случилось, что это стало достоянием незнакомцев, которые мне пишут. Это противоречит моим пожеланиям и указаниям и уже, как вы знаете, доставило мне серьёзные проблемы – теперь усугубившиеся от возвращения студ[енческого] населения (которое оставляет все двери на улицу настежь)». #JRRT_биография