ЛЕТНИЕ ПИСЬМА Кроме ответа переводчице на итальянский («В ожидании переводов» https://vk.com/wall-213107152_1663), 14 июня 1973 г. профессор Толкин написал письмо своему почти что однофамильцу – человеку, которого звали не Tolkien, а Tolkin. Уважаемый мистер Толкин! Большое спасибо за ваше любезное письмо. Поскольку вам так понравились мои книги, а кроме того, ваша фамилия* по происхождению, вероятно, та же, что и моя собственная, мне было бы очень приятно с вами увидеться. Но теперь триместр в университете подходит к концу, и поскольку мне, как старику, это очень утомительно, вскоре я уеду отсюда (или «убуду», как здесь говорят), и не сразу вернусь. С наилучшими пожеланиями, искренне ваш Дж.Р.Р. Толкин * Более старая (немецкая) форма фамилии – «Tolkiehn». Семья эмигрировала из Саксонии в Англию в XVIII веке, и теперь обретается в бывшей Британской империи, Соединённых Штатах и Ю. Африке. Думаю, некоторые её члены, устав, подобно мне, от того, что их писали «-ein», должно быть, выбросили «e», при этом сделав её более английской. Я встречал вашу форму фамилии и в Ирландии. Письмо было отослано через издателей «Аллен энд Анвин». Племянница адресата передавала его рассказ: «В июне 1973 г. я был в Лондоне, собираясь в пеший турпоход на север и осмелился написать письмо от поклонника своему любимому автору, спросив, можно ли мне нанести ему визит по пути через Оксфорд. Через два дня я получил это письмо <…> Три месяца спустя я получил письмо о том, что писатель сел на эльфийский корабль в Серых Гаванях и отправился на запад в Валинор, и в наших смертных землях никогда больше его не видели». Напротив, ответ Брюсу Чарлтону, подготовленный в тот же день от имени Толкина сотрудницей «Аллен энд Анвин», выполнявшей функции его секретаря, Маргарет Джой Хилл, является примером стандартной отписки. По словам доктора Брюса Чарлтона, до сих пор являющегося уважаемым толкиноведом (ведёт блог об Инклингах «The Notion Club Papers»), он задал любимому писателю ряд вопросов – но получил ответ лишь на тот, что касался «Сильмариллиона». Уважаемый мистер Чарлтон! Большое спасибо за ваше любезное письмо. Мне приятно, что вам понравились мои книги. «Сильмариллион» далёк от завершения, и я довольно долго не заглядывал в него. Так что я сожалею, что не могу предсказать, когда он увидит свет. Искренне ваш, п/п Дж.Р.Р. Толкин МДжХ Письмо мистеру Тодду 21 июля Толкин написал собственноручно – а также поставил автографы на трёх томах «Властелина колец» для Анджелы, очевидно, родственницы Тодда. «Уважаемый мистер Тодд! Я подписал три тома [«Властелина колец»] и оставил их у привратника, чтобы вы забрали их, когда будет удобно. Я думаю, это самый щедрый дар, и мне очень интересно узнать, как Анджела с ним поступит. Я счёл её письмо очень интересным по нескольким причинам. Во-первых, у меня есть внучка, которая тоже пошла в медсёстры; и я познакомился с несколькими медсёстрами-стажёрами, когда после тяжёлого несчастного случая долго лежал в Наффилдском ортопедическом институте. У большинства из них присутствовали та открытость, честность и «sancta simpicitas» [«святая простота» (лат.)] –благодать, являющая собой <…> ответ на таинственный «зов». Но Анджеле не надо извиняться за почерк или правописание. Её почерк отчётливый и совершенно разборчивый, а пишет она почти без ошибок». Сделав пару отступлений (в скобках – о «жертве тупых читателей», которые из всех вопросов «больше всего интерсуются почерком или правописанием», и в примечании – отметив ошибки, такие как написание слова «embarrassment» («смущение») через одну «s»), Толкин перешёл к другой теме. «Что касается её рыжего бородатого друга, она ошибается, полагая, что (все? [вопрос Толкина]), кто старше, их презирают. Опять же, история причёсок и одежды по большей части совершенно неизвестна. Как я иногда отвечаю тем, кто называют длинные волосы у мужчин «бабскими», если бы вы сказали это в понятных им выражениях спартанцам, причёсывающимся перед тем, как умереть при Фермопилах, или наскочив на великого лидера «кавалеров» [сторонников короля в гражданской войне в Англии XVII в.] Рупрехта Рейнского, вероятно, вы бы не дожили до того, чтобы услышать или почувствовать их ответ». Еле уместив это окончание на листке, в самом начале он сделал приписку: «меня всю жизнь интересовала ботаника». 24 июня Толкин ответил отказом на чью-то просьбу подписать однотомник «Властелина колец» на индийской бумаге так же, как и Эндрю Уорду в 1972 г. – стихотворением о «Высоких кораблях и высоких королях» (см. заметку «Писатель тысяча девятьсот семидесятых» https://vk.com/wall-213107152_643). По его словам, он хотел бы это сделать, но сейчас у него нет на это времени, так как он уезжает ненадолго отдохнуть за город. Тем не менее, он вернул книгу, поставив на ней автограф, а позже написал на чистом листке и требуемые поэтические строки. В тот же день он отказался принять некое приглашение на ужин, предложив встретиться за ланчем: ему приходится избегать принимать пищу по вечерам (очевидно, в соответствии с указаниями врачей). В тот же день Толкин написал письмо своей двоюродной сестре Дороти Вуд. Его здоровье не в порядке, и ему запрещено пить вино. Ему не дают спокойно жить, напротив, он страдает от постоянного внимания журналистов и других людей, пишущих про него, туристов, которые считают его одной из достопримечательностей Оксфорда, и преступников, которые уверовали в лживые рассказы о его богатстве. Дороти Грейс Маунтин была на два года старше Толкина. С ней и её братом будущий писатель познакомился ещё в детстве, когда гостил у её матери, сестры Артура Толкина, тёти Грейс (1861-1947) и её мужа, Уильяма Чарлза Маунтина (1862-1928). Любопытно, что выйдя замуж, она сменила девичью фамилию, означающую «гора», на фамилию мужа, Лесли Вуда, означающую «лес». Детское же прозвище её было «Динь» (звук колокола). Дороти регулярно встречалась и переписывалась с Толкинами (Рональдом, Эдит и Присциллой). В мае 1971 года Толкин с женой отправили ей цветы в подарок на 80-летний юбилей. Профессор расписывал ей семейную историю, в том числе происхождение своей фамилии, посылал ей экземпляр «Властелина колец», рассказывал о «Сильмариллионе» и последствиях обрушившейся на него славы, о своём здоровье и семейных делах, в частности, о сокращении пенсии, и даже обсуждал высокопоставленных особ (голос королевы Елизаветы II «не принадлежит к числу её достоинств», хотя Толкин является «одним из её преданных слуг» и весьма ей восхищается, а лорд Сноудон, фотографировавший Толкина, по его словам, «очень худой, с фигурой почти "эльфийской"… у нас с ним много общего, особенно любовь к деревьям»). Наконец, 25 июня он вместе с сыном Джоном отправился отдохнуть – до 3 июля они остановились в трактире «Руки короля» в одной из глостерширских деревень. По возвращении он напугал Джой Хилл, которая безрезультатно звонила ему несколько раз. Оказалось, он не брал трубку, так как с удовольствием проводил время в комнате служителя Чарли Карра за просмотром Уимблдонского теннисного турнира по телевизору. #JRRT_биография