ИСТОРИЯ САМОЦВЕТА. ЧАСТЬ 4 Прежде, чем продолжить комментарий Дж. Рейтлиффа, озаглавленный им «Эта война ради золота», в начале которого говорилось о жадности эльфийского короля, повторим толкиновские «Заметки по сюжету D», к которым относятся этот и нижеследующие комментарии. «Осада Горы. Ночью Бильбо <прокрадывается> наружу и приходит в лагеря. Он зовёт Барда и садится <среди> советников. Он говорит, что Самоцвет Гириона – его собственный, поскольку он <т.е. Бильбо> <неразборчиво> <неразборчиво> разделяет <с кем-то>. Если бы это было всё – и гномы ценили его более высоко, чем всё остальное – он отдал бы его Барду наследнику Гириона, чтобы сделать возможным мирный исход для своих друзей. Лесные эльфы и другие советники выступают пр[отив] него. Один старик поднимается с пола. Это Гэндальф! Он обращается к Барду. Пророчества часто сбываются др. <образом>. Не будь большим глупцом, чем те глупцы, что <неразборчиво> дракона <от> его богатства. Не верь меньше в пророчества, потому что сам <помогал> в их осуществлении. Это золото не твоё. Процветание воцарится, если настоящий Король под Г. вернётся. Не уступай в благородстве <простоватому> мистеру Бэггинсу, который всей своей наградой ради своих друзей. [Гирион > ] Дейл и Озёрный Город должны быть отстроены заново «Кто ты?» – говорит король лесных эльфов. «Я Гэндальф!» Тогда, наконец, он поверил, что Торин на самом деле Торин сын Траина сына Трора. Почему он это не сказал? [Твоё > ] Твои собственные действия тебя. – потому что гномы понимали лучше, чем кто-либо ещё <силу> жажды золота. и следовательно опасались с бóльшим <основанием> вызвать её . Ты должен оказать <им> помощь, а не . Таково было начало мира и пакта Разрушенного <Города> Богатые дары лесных эльфов <Огромные> <денег> на отстройку Эсгарона . Отправлены посланцы много гномов с N S E W <севера, юга, востока, запада> <Торин> принял <Эти три слова очень трудно разобрать, и они вместо этого могут читаться как «Потом его ?наследники…» – примечание Дж. Рейтлиффа> никогда больше не <отвергать> западные страны». На левом поле: «<После того как> дракон был убит, сверх <всяких> надежд. <Торин> сначала , когда он узнаёт о том, как Бильбо совершил сделку с Самоцветом Гириона – но через некоторое время говорит: «На самом деле, <в> тебе есть нечто большее, чем то, что ты знаешь о себе. Мы <раньше> <неразборчиво>, так как казалось невероятным оказаться благодарными Гэндальфу. И всё же, возможно, ты в большей степени обязан благодарить его за всё это – даже несмотря на то, что ты уходишь отсюда с пустыми руками». Они просят Бильбо взять, что ему причитается, с лихвой, помимо Самоцвета. Он говорит, что от вида золота ему становится дурно – хотя наконец принимает <от гномов> <неразборчиво, может читаться как «сумку и», т.е. единственную сумку, наполненную сокровищами – примечание Дж. Рейтлиффа> золотой обеденный сервиз и серебряный чайник. С ними <этими вещами> он отправляется домой вместе с Гэндальфом. Эскорт из лесных эльфов встречается <по пути через> Темнолесье. Как Гэндальф сюда прибыл?» ЭТА ВОЙНА РАДИ ЗОЛОТА (ОКОНЧАНИЕ). В течение Третьей Фазы составления «Хоббита», которая привела к завершению книги, Толкину пришлось перенести эту жадность с эльфийского короля на гномов, что делает ещё более поразительной промелькнувшую здесь идею, что, поскольку гномы «понимали лучше, чем кто-либо ещё силу жажды золота», то именно по этой причине они пытались не подвергать других этому искушению. Это, кажется, предполагает, что длительная связь с сокровищем до некоторой степени послужила прививкой против драконовой болезни: несомненно в следующей главе гномы в намного меньшей степени теряют голову и становятся одержимыми огромным сокровищем, один лишь вид которого лишил Бильбо дара речи (вплоть до крайне нехарактерного для него прикарманивания Самоцвета Гириона, когда ему выпадает такой шанс), чем в опубликованной книге – и гораздо более практичны при присвоении того, что только возможно, из своих временно ставших доступными владений, когда представляется такая возможность). Кроме того, этот тезис подкрепляется тем, что Торин уговаривает Бильбо полностью взять причитающуюся ему долю сокровища «с лихвой, помимо Самоцвета». <Хотя, строго говоря, Торин, возможно, всего лишь желал поступить в соответствии с буквой и духом контракта: «одна четырнадцатая часть общего ДОХОДА (буде таковой случится)» и намеревался считать жертву Самоцвета Гириона как необходимый при достижении их цели «расход». Если даже так, это дополнительно укрепляет точку зрения, что он не проявлял ни единого признака того, что охвачен драконовой болезнью на всём протяжении этих Заметок по сюжету и на нескольких оставшихся страницах Второй Фазы, которые последуют после них. – Примечание Дж. Рейтлиффа. > ПОД ГОРОЙ. К несчастью, ни соответствующий раздел Заметок по сюжету C, ни его расширение и замена здесь <в рассматриваемых Заметках по сюжету D> не сообщает нам того, что делали гномы между блокированием Главных ворот при подготовке к осаде и их освобождением, когда Бильбо и Гэндальф нашли для них выход из тупика. Есть намёк на разногласия между Бильбо и гномами в строке «Бладортин <т.е. Гэндальф> … заставляет гномов заплатить Бильбо» (Заметки по сюжету C), том факте, что Бильбо ПРОКРАДЫВАЕТСЯ наружу, чтобы найти Барда, и более поздним огорчением Торина, когда он узнаёт, что Бильбо променял Самоцвет Гириона, хотя последнее может оказаться всего лишь сожалением по поводу того, что Бильбо лишился сокровища, которое, как надеялся Торин, тот заберёт с собой в качестве награды за всё, что он сделал (см. Заметки по сюжету B и C про Самоцвет как такое вознаграждение Бильбо, которое можно легко унести). Учитывая описанную озлобленность озёрных людей на гномов <…> и намерение лесных эльфов «захватить» их и присвоить золото (там же), неудача Торина и Компании в проведении успешных переговоров с осаждющими может быть в меньшей степени вызвана гномьим упрямством, и в большей – разумным желанием не сдаваться, вверяя себя толпе, возможно, желающей линчевания, которую сопровождают традиционные враги, которые с радостью забрали бы всё сокровище Трора и приговорили бы гномов к неопределённо долгому, если не к вечному заключению. Если это так, то попытка Бильбо заключить сделку могла не идти наперекор желаниям Торина, для того, чтобы перехитрить несговорчивого гномьего короля; <не идти наперекор> в такой степени, как если бы хоббит просто взял на себя инициативу, когда гномы опасались сделать это сами: укоренившийся образец для всех взаимодействий Бильбо с гномами с того времени, как в начале главы XII они отправили его вниз в одиночку по только что открытому тайному туннелю и до конца текста Второй Фазы. В любом случае, у нас есть высказывание Гэндальфа в пользу того, что их мотивацией была не бессмысленная жадность, но здоровое опасение того эффекта, который драконова болезнь могла произвести на уже раздражённых озёрных людей и жадущих сокровища эльфов. САМОЦВЕТ ГИРИОНА. Как и на более ранних стадиях в этой последовательности Заметок по сюжету, Самоцвет Гириона продолжает играть значительную роль в событиях этих заключительных глав. Ранее он служил для Бильбо побудительной причиной убить дракона, его обещанной наградой за передачу сокровища в руки Торина и Компании. Теперь, когда роль драконоубийцы была с него снята и переназначена новому персонажу, Барду, Самоцвет становится козырем, при помощи которого Бильбо надеется удовлетворить претензии Барда на принадлежащую тому по праву долю сокровища (как можно сделать это лучше, чем передав принадлежавший Гириону Самоцвет его наследнику?). Тем самым он приобретает значение, какое будет иметь в окончательной истории, хотя события, которые последуют в тексте Третьей Фазы (попытка Барда вернуть его Торину, обменяв на одну четырнадцатую долю сокровища – сделка, в действительности выполненная Даином) ещё не получили развития. Вместо того, чтобы оказаться у Бильбо дома в качестве основного напоминания о богатом событиями путешествии, теперь он становится той ценой мира, которую готов уплатить Бильбо за то, чтобы спасти своих друзей, а идея, что Бильбо возвращается домой лишь с немногими знаковыми сокровищами, которые можно продемонстрировать, после всех перенесённых им трудностей, присутствующая с самого начала Заметок по сюжету B, приближается к своей окончательной форме. В КАКОМ-ТО СМЫСЛЕ СБЫЛИСЬ. Поддерживая общий интерес ко снам и пророчествам в последней части книги, та «милая сказочка», что в первый раз мимоходом упоминается в добавлении к Главе X – «Трор и Траин однажды вернутся и золото потечёт по реке через северные водопады, и вся та земля вновь наполнится песнями и смехом», – теперь возвышается до уровня пророчества. Но в отличие от окончательной книги, здесь именно Бард, а не Бильбо, удивляется, обнаружив себя его исполнителем, и указание Гэндальфа на этот факт происходит гораздо раньше («Не верь меньше в пророчества, потому что сам помогал в их осуществлении»), как часть переговоров для того, чтобы разрешить конфликт (мирный договор, который мы можем назвать «Пакт Разрушенного Города»). В любом случае, сделав предварительную работу путём написания этих Заметок по сюжету, Толкин вскоре продолжил свою историю и довёл её до того, что мы должны рассматривать как одну-две заключительных главы, не предвидя проблемы, которая потребовала от него прервать свой труд и переосмыслить кульминационные события. #THOTH