ЯВЛЕНИЕ ЗЛА. ДОПОЛНЕНИЕ По соображениям объёма из заметки «Явление зла» (https://vk.com/wall-213107152_34) были исключены два фрагмента, и ещё одна планируемая тема в неё не вошла. Полагаю, стоит эти вопросы рассмотреть дополнительно. В российском издании «Турамбар и Фоалокэ» сказано, что у орков «кошачий слух» (перевод С. Таскаевой). Соглашаясь с тем, что в данном фрагменте акцентируется именно способность орков хорошо слышать, обращу внимание, что в оригинале говорится, что у них «кошачьи уши», и эту деталь исследователь «Tyellas» относит ко внешности орков времён «Утраченных Сказаний». Уши, похожие на кошачьи, присутствуют и у гоблинов, нарисованных в «Письмах Рождественского Деда». Как указывают У. Хэммонд и К. Скалл, «их появление на Северном полюсе в 1932 г., возможно, обязано их «успеху» [у детей Толкина как аудитории – примечание переводчика] в «Хоббите» <…>; но только в письмах «Рождественского Деда» гоблины изображены на иллюстрациях». Между прочим, на иллюстрации Рождества 1933 г. с гоблинами сражаются эльфы («Gnomes») – о которых У. Хэммонд и К. Скалл пишут: «Эльфы в их остроконечных шапках напоминают тех, что изображены в «Чертогах Манвэ», относящихся к «Сильмариллиону» и на рисунке к «Хоббиту» "Озёрный город"». Добавлю, что похожи они не только на эльфов-корабелов с рисунка «Чертоги Манвэ», но и на Гвиндора из «Таур-на-Фуина», нарисованного в том же 1928 г. Остаётся, впрочем, открытым вопрос, насколько гоблины конца 1920-х – 1930-х гг. соответствуют гоблинам-оркам конца 1910-х гг., с учётом того, что во времена «Властелина колец» автор представлял их себе уже по-иному, сходными до степени смешения (другими орками в Мордоре и Древобородом) с хоббитами; сравните также с известным описанием орков в письме Форресту Акерману (1958), явно не соответствующим ранним их описаниям и изображениям. «Раскосые глаза», напоминающие некоторые «монголоидные типы» – это не «жёлтые и зелёные глаза, как у кошек» из «Падения Гондолина» (цитаты в переводе С. Лихачёвой; «Tyellas» обращает особое внимание на кошачьи черты ранних толкиновских орков). Во «Властелине колец» орки, в отличие от «Утраченных Сказаний», очеловечены, и эта очеловеченность появляется уже в «Хоббите», причём если в «Хоббите» поведение гоблинов, как метко подмечено Гэндальфом, напоминает хулиганов-мальчишек, то во «Властелине колец» моделью послужили военные, с которыми автор общался лично. В 1963 г. автор писал о своей книге: «мы редко видим орков (если вообще видим) не как солдат армий, состоящих на службе владык зла» (перевод Д. Виноходова). Когда Кристофер в 1944 г. пожаловался на своё окружение, отец ответил: «Жизнь в военном лагере, похоже, нимало не изменилась», имея в виду, что сам находился в таком положении в Первую Мировую войну, «с самого начала на нашей стороне орков было немало <…> Ну, вот тебе, пожалуйста: ты – хоббит среди урукхаев» (перевод С. Лихачёвой). В одном из последующих писем 1944 г. он поясняет: «Урукхаи – это только фигура речи. Настоящих уруков – то есть народа, создатель которого намеренно сотворил его дурным, – не существует; и очень немногие развращены настолько, чтобы утратить надежду на спасение (хотя, боюсь, приходится признать, что есть на свете люди, которые и впрямь кажутся безнадежными; таких исправит разве что особое чудо; вероятно, таких чрезвычайно много в Дойчлянде и Ниппоне [В Германии и Японии]; но, разумеется, эти злополучные страны монополией не обладают, отнюдь: я таких встречал (по крайней мере, мне так казалось) и в зеленой Англии родной» (перевод С. Лихачёвой). Иными словами, хотя Толкин и предполагает («вероятно») наличие многих людей, подобных оркам, в Германии, непосредственно встречавшиеся ему были англичанами. Однако, несмотря на его отсылку к собственному опыту пребывания «в военном лагере», речь здесь идёт об обретших человеческую психологию орках «Властелина колец», а не о безликой толпе «Падения Гондолина». «Даже в разгар битвы на Сомме Толкин писал, что война «невзирая на все зло с нашей стороны, по большому счету является борьбой добра против зла». Однако ж на поле боя он имел дело с врагом, наделенным вполне человеческими качествами. Между тем, государства Антанты тоже использовали отравляющий газ и неофициально санкционировали убийство военнопленных. Позже Толкин настаивал, что между придуманными им гоблинами и немцами, с которыми он сражался, нет никаких параллелей», – писал Джон Гарт (перевод С. Лихачёвой). Напомню и контекст письма о «борьбе добра против зла»: обращаясь к своему другу Дж.Б. Смиту, Толкин пытался найти объяснение, оправдание и смысл для гибели их общего друга Роба Гилсона, отрицая напрасность этой жертвы. Следует рассмотреть здесь ещё один тезис Джона Гарта. Рассматривая творчество начала 1916 г., он пишет: «Особенно поражает то, как квенья на этой стадии отождествляет немцев с варварством и жестокостью. Kalimban это ‘«Варвария», Германия’, kalimbarië ‘варварство’, kalimbo – ‘нецивилизованный дикарь, варвар. – великан, чудовище, тролль’, а kalimbardi переведено как ‘немцы’. В этих определениях ощущается острое ощущение разочарованности, напрочь лишенное того восторга, что Толкин испытывал по отношению к «германскому» идеалу в студенческие годы. Он жил в стране, измученной страхом, горем и ненавистью; к этому времени среди погибших от рук немцев уже значились люди, знакомые Толкину лично. Демонизация немцев была весьма популярна, тем более среди некоторых военных умов» (перевод С. Лихачёвой). Однако, ведя речь о «Падении Гондолина», создававшемся примерно через год, в начале 1917 г., по словам Гарта, «конечно, невозможно утверждать, что под видом номов в сказании выведены англичане, да и гоблины – это отнюдь не немцы. Еще до Соммы Толкин вписал немцев в свой квенийский лексикон как kalimbardi – слово, родственное слову kalimbo ‘нецивилизованный дикарь, варвар. – великан, чудовище, тролль’. Теперь эти слова появляются в «Поэтическом и мифологическом словаре» просто как ‘гоблины’, ‘гоблин, чудовище’. Номский эквивалент Calumoth в «Поэтическом и мифологическом словаре» просуществовал недолго, но Glamhoth ‘народ лютой ненависти’ в «Падении Гондолина» – со всей определенностью его фоноэстетический преемник; так влияние обозначения варваров – kalimbardi можно проследить вплоть до названия меча Гандальва – Гламдринг [Glamdring], ‘Сокрушитель врагов’» (перевод С. Лихачёвой). Соглашаясь с Гартом в том, что немцы в квенийском лексиконе ассоциируются с «варварством», отмечу, что приписываемое Толкину отождествление их с жестокостью голословно. В моём переводе, опубликованном в журнале «Палантир», соответствующие статьи («kalimban (n-) “Barbary”. Germany.» и «kalimbo (o) a savage, uncivilized man, barbarian. — giant, monster, troll») переведены как «"Страна варваров", Германия» и «дикарь, нецивилизованный человек, варвар. – великан, чудовище, тролль». Как я понимаю, исходным словом здесь является kalimbo – со значением «варвар» не как «жестокий» человек, а как «дикий», «нецивилизованный». От него образовано название региона kalimban – «Варвария» как страна варваров, подобно тому как Hisinan в квенийском лексиконе– это «Страна Сумерек (также использовалось в значении Запада вообще)», от основы HISI- со значением «сумерки» (PE 12. 40). Обратите внимание, что слово «Barbary» как синоним Германии у Толкина взято в кавычки, поскольку в английском языке это слово обозначало земли североафриканских варваров – берберов. От слова kalimban произведено kalimbardi – немцы (Germans), подобно тому, как от moa «овца» происходит moardi «пастухи». Полагаю, точнее было бы даже перевести не «немцы», а «германцы», с учётом того, что другие страны/территории, оказавшиеся в квенийском лексиконе, – это Īverind «Ирландия», i·Ponōrir «Северные Земли (Скандинавия)» и Salkinōre «Африка» (PE 12. xiv). На мой взгляд, судя по контексту, речь идёт не о немцах Первой мировой войны, а о германских варварских племенах, из тех, что некогда вторглись на Одинокий Остров – Британию. Обратите внимание на окончание (не *kalimhoth). Позже, для жестоких вторженцев-римлян, Толкин образует от «Rûm» («Рим») слово «Rúmhoth» («римляне»), аналогичное «glamhoth» (народ орков) и позднейшим «Tol-in-Gaurhoth» («Остров оборотней»), «Balchoth» («ужасная орда» истерлингов), а также «Losshoth» («снежное воинство», народ лоссотов). Другая линия развития идёт от второстепенного, переносного значения слова kalimbo. Его Толкин обозначал через длинное тире (сравните «mekte сердце — центр», «nosta- рождать ; — быть причиной», «turinda, turinoite королевский, относящийся к правящей династии. — во власти» и др.): «великан, чудовище, тролль». Как мне кажется, изначально здесь сделан акцент не на «жестокость», а на «нецивилизованность» этих существ. Впрочем, позднее Толкин переосмыслил старые слова, и уже в «Поэтическом и мифологическом словаре эльдариссы» (примерно 1917–1918 гг.) kalimbo – это «гоблин, чудовище», а kalimbardi «гоблины» (PE 12. 44, см. также цитату из Дж. Гарта выше). Никакой связи с «Германией» здесь уже нет. Нет её и в неоконченном замысле одной легенды, снабжённом Толкином припиской «Ещё не использовано к 29 ноября 1918». В ней говорится, в частности: «Король Ир вступил в союз с дикими орками Иверина» (PE 15 p. 96). «Ир», видимо, человек, поскольку человеком назван его сын, а «Иверин» – это Ирландия, и это единственная географическая привязка орков к Европе в ранних текстах Толкина (действие легенды происходит в Британии, противник Ира находился в союзе с номами Пеака (холмистой местности в северо-западном Дербишире). Таким образом, ранние орки – это не Германия и не Восток. Джон Гарт развивает мысль Толкина о том, что «Изначально оплот Зла находился (вполне традиционно) на Севере» (перевод С. Лихачёвой) и что ранний Мелько (как сказано в заметке «Явление зла» https://vk.com/wall-213107152_34) связан не только с пламенем, но и с холодом. О Мэлько (Мелькоре) Гарт пишет: «Дорога в его ад идет на север и вниз, как в скандинавских мифах. Прозвище Мелькора, Йелур [Yelur], связывает его с квенийским словом йелин [Yelin] ‘зима’, встречающимся в набросках конца 1915 года к «Кортириону среди дерев», в которых говорится о «морозном периоде йелин» и «льдистых коп[ьях] c синими наконечниками, что маршем подходят сз[ади]» (перевод С. Лихачёвой). #JRRT_интерпретации