ЮГ И СЕВЕР В начале 1926 г. Толкин создал 28-страничную рукопись, озаглавленную «Очерк мифологии, имеющий непосредственное отношение к "Детям Хурина"». Это первый текст, в сжатом виде охватывающий почти всю мифологию (кроме Творения) от пришествия Валар и мятежа Моргота до его поражения и пророчеств о судьбах мира. Позже автор охарактеризовал его как «Изначальный “Сильмариллион”». Вариант, изн[ачально] составленный ок. 1926–1930 гг. для Р. У. Рейнолдса как объяснение предыстории «аллитерационной версии» «Турина и Дракона»: на тот момент в работе (неокончена) (начата ок. 1918 г.)» (перевод С. Лихачёвой). В годы Первой мировой войны Толкин уже делился творчеством со своим бывшим школьным учителем Р.У. Рейнолдсом, и в конце 1925 г. их переписка возобновилась. Промежуточных стадий между «Очерком мифологии» и ранней «Книгой Утраченных сказаний» не сохранилось, так как, по-видимому, они отсутствовали и сюжет автор развивал лишь мысленно. В 1926–1930 гг. Толкин внесёт ряд правок, порой существенных, в эту работу. В первой половине 1926 г. Толкин отправил Рейнолдсу, жившему в Италии, ряд своих поэтических произведений, в том числе часть «Песни о детях Хурина» и неоконченную «Лэ о Лейтиан». В августе 1926 г., узнав о реакции своего бывшего учителя, профессор записал в дневник, что «в конце прошлого года» снова получил от него весточку, и по результатам переписки «“Тинувиэль” с некоторыми оговорками одобрена, она слишком многословна – но как я мог ее урезать; а посланный мной образчик “Турина” одобрения почти или совсем не встретил» (перевод С. Лихачёвой). 17 июня 1926 г. Толкин посетил последнее в своей жизни заседание совета факультета средневековых и современных языков и литератур: начиная с осени он посещал уже заседания совета выделившегося из его состава английского факультета. 23 июня состоялся «День поминовения» (Encaenia) – ежегодный оксфордский праздник, во время которого процессия университетских представителей следует до Шелдонского театра, где они слушают речь на латыни, посвящённую основателям и благотворителям университета и присутствуют при оглашении присвоенных почётных степеней. Во время работы в Оксфорде Толкин обычно посещал День поминовения – с женой, когда позволяло её здоровье – а также университетский приём в саду, следующий за церемонией. В конце июня 1926 г. он посетил и ужин в Лидсе, в честь покидающих Лидсский университет старших членов факультета, к числу которых относился он сам. По мнению Дж. Гарта, оксфордская речка Черуэлл должна была напомнить Толкину реку его детства в Сэрхоуле – Коул: «Черуэлл не способен на стремительные паводки (хотя безусловно на нем бывают медленно развивающиеся наводнения); вместо этого он лениво петляет меж ив и тростников в нескольких минутах ходьбы от Нортмур-роуд, где Толкины жили с 1925 г. до тех пор, пока все мальчики не выросли и не покинули родной дом. <…> Во время прогулок Майкл прятался в расщелине старой приречной ивы. На одном из пикников он споткнулся о корень ивы, и отцу, чтобы его вытащить, пришлось нырять в реку в лучшем фланелевом костюме для игры в теннис». Как предполагают У. Хэммонд и К. Скалл, произошла эта история летом 1926 г., а Дж. Гарт считает, что она могла послужить одним из источников приключений Тома Бомбадила. 16 августа Толкин записал в дневник, что «перепечатал небольшую порцию "Тинувиэли"» (перевод С. Лихачёвой). Как указывает К. Толкин, это первое упоминание машинописного текста (начатого до этой даты) «Лэ о Лейтиан», названной в нём полностью «Жеста о Берене, сыне Барахира, и фее Лутиэн, прозванной Соловьём Тинувиэлью, или Лэ о Лейтиан, Избавлении от Оков». В машинописи обобщены правки, внесённые в рукопись, а также новые изменения. 17 ноября 1926 г. на собрании Эссеистского клуба Эксетер-колледжа в 20.30 в ректорском зале Толкин зачитал свою работу «Старшая Эдда», посвящённую этому скандинавскому эпическому творению. Он должен был прочесть её ещё 12 мая, но из-за болезни не смог этого сделать, и мероприятие было перенесено на полгода. В декабрьском номере журнала «Стэплдон Мэгэзин» говорилось, что «докладчик, кратко обрисовав характер и исторический фон «Эдды», описал некоторые из песней. Кроме того, он привёл несколько переводов и отрывков на исландском, продемонстрировавших особые поэтические и музыкальные качества этого языка». Позже Толкин продолжал читать лекции по «Старшей Эдде» и в какое-то время (но не позже чем через несколько лет) переработал свой ранний материал, который его сын Кристофер охарактеризовал как «более ранний и гораздо более сырой черновик доклада», лёгший в основу подробно проработанной лекции, которая частично приведена им в издании «Легенда о Сигурде и Гудрун». По словам Кристофера, «Отец обошёлся с первым текстом привычным для него образом: радикально его переработал и дополнил, сохраняя при этом отдельные фразы, – и создал тем самым новую рукопись». Редактор предупреждает: «Не следует забывать, что это – черновик и запись лекции, прочитанной вслух перед небольшой аудиторией. Ни о какой публикации речи вообще не шло. Целью отца было воссоздать своё видение – лаконичными, чёткими штрихами. Он убедительно помещает «Эдду» в широкий временной контекст и доносит своё собственное представление об эддической поэзии и её месте в истории Севера. <…> здесь отец мог позволить себе и смелость суждений, и даже преувеличения, не ограничивая себя оговорками в предмете, где на каждом шагу встречаются разногласия по поводу сомнительных свидетельств». Кристофер Толкин опубликовал лишь общую часть переработанной лекции – оговорив, что «рукопись на этом не обрывается – далее рассматриваются отдельно взятые поэмы» (цитаты в переводе С. Лихачёвой). Однако мы знаем из репортажа, что в 1926 г. профессор озвучил и вторую часть работы, остающуюся неопубликованной (за исключением некоторых тезисов, использованных как комментарии в «Песни о Сигурде и Гудрун»). Примерно в то же время, в первые годы преподавания в Оксфорде, Толкин перевёл аллитеративным древнеанглийским стихом с древнескандинавского два фрагмента из «Atlakviða», «Песни об Атли», которые Кристофер позже опубликовал в «Легенде о Сигурде и Гудрун», сопроводив собственным переводом на современный английский язык и комментарием. «Песнь об Атли» стала одним из основных источников толкиновской «Песни о Гудрун», изданной в том же сборнике (2009). По словам Кристофера, его «отец посвятил «Песни об Атли» немало времени и сил и подготовил очень подробный комментарий (как основу для лекций и семинаров) к данному исключительно трудному тексту. Этой песнью отец искренне восхищался. Несмотря на ее состояние, "перед нами (писал он) — великая поэзия, способная взволновать нас и сегодня именно в силу своих поэтических достоинств. Ее стиль восхваляют единодушно и заслуженно: стремительный, сжатый, энергичный и, в своих ограниченных пределах, на диво образный. Автор песни знал, как воссоздать мрачную, зловещую атмосферу, подсказанную самой темой. Она живет в памяти как одна из составляющих «Эдды», исполненная той демонической энергии и силы, что обнаруживаются в древнескандинавском стихе"» (перевод С. Лихачёвой). В первом фрагменте, взятом из начала «Песни», Этла, женившийся на сестре Гудхере и Хагены, через своего гонца приглашает их к себе в гости, суля передать им богатые дары, в том числе «Великие сокровища – земли Днепра / И знаменитый лес, что зовется Мирквудом», однако Хагена разгадывает предупреждающий об опасности знак, посланный сестрой. Во втором фрагменте, из конца «Песни», Хагена со смехом встречает свою гибель, когда ему вырезают сердце, а Гудхере отказывается сказать, где в Рейне затоплено «Наследие древних Нифлунгов, добытое у великанов. / Пусть блистают в реке крученые кольца», после чего его бросают в яму со змеями, и Гудхере начинает петь, аккомпанируя себе на арфе» (цитаты в переводе С. Лихачёвой). Оба фрагмента существуют в нескольких незначительно отличающихся списках, а значительная часть второго была перепечатана под названием «Конец Гуннара», как предполагают У. Хэммонд и К. Скалл, возможно, для использования студентами. Северное сияние, описанное в декабрьском письме Рождественского Деда, по предположению У. Хэммонда и К. Скалл, могло отражать необычно сильную солнечную активность в 1926 г., вызвавшую эти атмосферные явления в разных местах Северного полушария. Кристин Ларсен упоминает о наблюдении «Большой алой Авроры» в Лондоне в начале марта 1926 г. и в австрийском Зальцбурге. В Зальцбурге, по сообщениям газет, местные жители вызвали пожарных, решив, что загорелся город – а некоторые сочли, что начался конец света. Я обнаружил свидетельства о наблюдении в 1926 г. нехарактерных для этих мест северных сияний в Шотландии и США. #JRRT_биография