ХОББИТЫ, ВОЛКИ И ВОЛШЕБНИКИ Кристофер Толкин отмечает «несколько интересных моментов» в предварительном черновике будущей главы «Дорога на Айзенгард»: «Ответ Гэндальфа на вступительное обращение Мерри (который объявляет себя «Мериадок, сын Карадока Баклендского»), завершается словами «несомненно, он поспешил бы сюда приветствовать столь досточтимых гостей» первоначально принимал следующую форму: «– Несомненно, поспешил бы, – рассмеялся Гэндальф, – Но что бы сказал он, обнаружив двух юных хоббитов, насмехающихся над ним перед его воротами, я не знаю. Несомненно, именно он приказал вам сторожить его двери и высматривать, когда гости прибудут. Первое замечание Пиппина и эффект, произведённый им на Всадников, были таковы: «… И вот мы здесь сидим на поле одержанной победы среди разграбленных обломков оружейной, и вы ещё удивляетесь, как это мы к этому пришли. Все всадники, что были рядом, расхохотались, а громче всех – Теоден». Громкий смех Теодена остался в завершённой рукописи, но затем был удалён, а серьёзность короля (как минимум, из-за проявленной выдержки) была восстановлена. Диалог о хоббитах в черновике был таким: –…Сама судьба наполнила этот день чудесами, ибо здесь я наяву вижу ещё один народ из сказаний: полуростиков. . – Хоббитов, с твоего позволения, владыка, – сказал Пиппин. – Хоббиты, – произнёс Теоден. – Хоппетан ? Я постараюсь запомнить. Ни одно из слышанных мной сказаний не отдаёт им должное». В завершённой рукописи Теоден сказал: «Хоббиты? Это странное название, но я его не забуду». В предварительном черновике он затем произносит: «всё, о чём у нас говорят – это то, что на севере за множеством холмов и рек (некоторые говорят, за морем) обитает народ половинного роста, [холбютла(н)> ] холбютлан, обитающий в норах в песчаных дюнах…» Именно здесь возникло слово «Holbytla». Рукопись следует в этом черновику, а Теоден не говорит, как в «Двух крепостях», "Язык ваш дивно изменился"». Согласно примечанию Кристофера Толкина, «Возможно, «Хоппеттан» было результатом приведения слова «Хоббиты» к звучанию и грамматическому склонению в языке Марки, или же он просто был поражён сходством с (древнеанглийским) глаголом «hoppettan» – "подпрыгивать, скакать, прыгать для удовольствия"». В черновике использовано составное слово half-high «наполовину высокий»; в опубликованной книге – Halfling, традиционный перевод «полурослик», буквально – «половинчик» (от half – «половина», и -ling – суффикс, означающий «маленький» по размеру или возрасту), в английском языке до Толкина слово «halfling» было заимствованием из шотландского и обозначало «подросток»; согласно Приложениям, это перевод на английский слова «банакил» Всеобщего Наречия (Вестрона), означающего «полумуж» (где «муж» – «взрослый мужчина»). См. также заметку «Роемся в происхождении хоббитов» (https://vk.com/wall-146787020_3013) с несколько иным вариантом перевода. Арагорн, рассказывая Мерри о том, что было перед тем как они укрылись в Хельмовой Пади, упомянул, в частности: «… вся стая, завывая, напала на нас. Они узнали, что Король был в поле, так что никто из них не отправился в Эодорас. Саруман нужны были Король и Эомер, его наследник, живыми или мёртвыми. Он опасался, что Кольцо могло попасть в их руки после боя, от которого вы спаслись». Под «стаей» здесь, мне (переводчику) кажется, понимаются не только волки, но и их всадники. Волки упоминаются и в окончании рассказа Мерри Арагорну: «Потом энты остановили приток и отправили Айзен назад в старое русло. После этого вода вновь стала спадать. Должно быть, где-то из подземных пещер имелись выходы , или они как-то иначе ещё не заполнились до конца. Больше рассказать почти нечего. Пиппин и я были, в основном, в роли наблюдателей – порой весьма напуганных. Мы оставались совершенно одни, когда происходило затопление, и пережили пару скверных минут. Некоторых волков поток, напугав, смыл от их логов, и они выбрались из воды, завывая. Мы бежали, но они шли следом. И то и дело какой-нибудь заблудший орк стрелял из тени и убегал с криком, рубя и скрежеща по пути. Хуорны ждали. Пока не пришёл день, их ещё много оставалось в долине. Не знаю, куда они все подевались. После такой ночки теперь кажется очень тихо. Я мог бы поспать». Наконец, процитируем фрагменты из разговора с Саруманом (сравните с планом в заметке «Крушение Айзенгарда» https://vk.com/wall-213107152_590): «– Ну? – произнёс Саруман. – У вас голос, как у медной трубы, Гэндальф. Вы нарушили мой покой. Вы пришли к моей собственной двери без разрешения. Что скажете в своё оправдание? – Без разрешения? – сказал Гэндальф. – Я получил разрешение от тех привратников, которых повстречал. Но разве я больше не гость в этом доме? По крайней мере, здешний хозяин никогда не указывал мне на дверь, с тех пор как впустил меня в первый раз! – Гости, которые сбежали через крышу, не имеют права заходить обратно через дверь по собственной воле, – сказал Саруман. – Гости, которые против собственной воли были отправлены в заточение на верх дома, получат право постучаться и потребовать извинений, – ответил Гэндальф. – Что теперь вы должны сказать? – Ничего. Разумеется, не при той компании, что с вами сейчас. В любом случае, мне мало что можно добавить к тем словам, что сказал я при нашей прошлой встрече. – Вам не от чего отказаться? Саруман помолчал. – Отказаться? – медленно произнёс он. – Если в своём нетерпении и разочаровании я сказал вам нечто недружелюбное, считайте, что отказ от этого произошёл. Вероятно, я должен быть уладить дела давным-давно. Вы сами были не слишком дружелюбны и упорствовали в своём непонимании меня и моих намерений, или делали вид, что не понимаете. Но я повторю. Я не испытывал недоброжелательности к вам лично; и даже теперь, когда ваши – ваши партнёры причинили мне так много ущерба, я буду готов простить вас, если бы вы пожелали отмежеваться от подобных им. В настоящее время у меня меньше сил, чтобы помочь вам, чем ранее; но я до сих пор полагаю, что в итоге вы обнаружите, что моя дружба доставит больше выгод, чем их. В конце концов, мы оба участвуем в древнем и благородном занятии: мы должны понять друг друга. Если вы действительно хотите посоветоваться со мной, то я повелю принять вас. Пожелаете ли вы подняться?» Как указывает Кристофер Толкин, диалог здесь происходит лишь между двумя волшебниками, обращения к Теодену, с вмешательством Гимли и Эомера, ещё нет. «Гэндальф рассмеялся. – Понять друг друга? Не знаю. Но я в любом случае понимаю вас, Саруман – понимаю достаточно хорошо. Нет! Я не думаю, что поднимусь к вам. У вас уже есть превосходный советник, соответствующий вашему разумению. Змеиный Язык достаточно хитрил за двоих. Но мне пришло на ум, что раз Айзенгард слишком обветшал, слишком старомоден и нуждается в обновлении и переменах, возможно, вы предпочтёте покинуть его: так сказать, устроить себе выходной. Если так, не пожелаете ли вы спуститься? Коварное выражение пробежало по лицу Сарумана, прежде чем он смог его скрыть, на мгновение они увидели смесь страха и облегчения/надежды, коварства. Они заглянули за маску загнанного в ловушку человека, страшащегося и остаться и покинуть своё убежище. Его глодали сомнения. – Чтобы оказаться разорванным лесными демонами? – сказал он. – Нет-нет». История Средиземья. Том VIII. Стр. 35–36, 44, 56, 58, 63–64. #JRRT_черновики