85 лет назад, 30 мая 1937 г., родился Александр Грузберг, выполнивший перевод «Властелина колец» во второй половине 1970-х годов. «Я родился в Одессе в 1937 году. Когда мне исполнилось четыре года, нас увезли в эвакуацию, полгода мы ехали по стране в теплушках. 29 декабря 1941 года нас высадили на вокзале Пермь-2, там мы провели три дня и там же встретили Новый год. Мой отец воевал на фронте и был тяжело ранен, его демобилизовали. Он разыскал нас и забрал в Йошкар-Олу, где нашел работу. Остальную часть эвакуации я провел там, именно в это время я стал осознавать себя, сформировался и начал много читать. В 1948 году мы вернулись в Одессу…» [1] «У меня и папа, и мама были самоучки. Мама окончила один класс школы, папа — три класса. Вот и всё их образование. Когда отец пошел в армию, это был конец 20-х годов, там он прошел курсы бухгалтеров. Тогда это было распространено: красноармейцев учили разным профессиям. Он прошел курсы и всю жизнь работал бухгалтером. Он жаловался в конце жизни, что трудно работать: приходят молодые люди, они окончили вузы, а он главный бухгалтер, он ими должен распоряжаться. Так вот, он страстно любил книги. Страстно! Жили очень скромно, бедно, мама не работала, зарплата у папы была маленькая, и мама ворчала: «Детям надеть нечего, а ты — "книжки"». Но раз в месяц папа брал меня и мы обходили все книжные магазины (а это было в Одессе, я одессит) и покупали одну книгу, которую я тут же, конечно, прочитывал и запоминал чуть ли не наизусть. Мы сидели рядом с папой и читали одну и ту же книжку. Я прочитал и жду, когда он перевернет. Он: «Как, ты уже прочитал? А ну-ка расскажи, что ты прочитал». И я ему дословно рассказываю». [2] «Я окончил школу в 1954 г. Давно. Правда, с того времени мало что изменилось. Класс у нас был очень сильный. Восемь человек учились на одни пятерки. В том числе и я. Всех восьмерых школа представила на золотую медаль. После проверки на каком-то высоком уровне документы вернули. Там, наверху, посчитали, что шесть учеников не заслуживают золота. Мало того, и с серебряными медалями отличников прокатили. По странному стечению обстоятельств все шесть немедалистов оказались евреями. Я тоже». [3] «Когда я поступал в университет, получил двойку на вступительном экзамене. Тогда папа мне сказал: «Здесь тебе все равно не дадут учиться, надо куда-то ехать». А в Перми жила моя тетя. И я приехал сюда, поступил без всяких трудностей в университет, закончил его. Так тут и остался». [4] «Я окончил факультет, который назывался историко-филологическим. В моём дипломе написано, что я получил специальность «Филолог. Преподаватель русского языка и литературы». Никакого специального образования как переводчик я не получил, а переводчиком стал случайно. После окончания университета я пошёл работать в школу. Между прочим, мне там нравилось. Ко мне до сих пор иногда подходят люди, которые говорят, что я их учил. Столько лет прошло! Потом меня пригласили работать в педагогический институт, там я работал с 1962 года, преподавал, занимался научной работой, писал статьи, изучал стили древнерусской литературы, историю русского литературного языка. Но у меня было хобби, оно и определило мою дальнейшую судьбу: я с детства любил фантастику. Мы жили при советской власти, в эпоху дефицита, и самым острым дефицитом были хорошие книги. А так хотелось читать зарубежную фантастику! Мы знали, что есть американская фантастика, английская, французская, что есть замечательные писатели, их иногда переводили понемногу, мы их читали с увлечением. Но хотелось чего-то ещё. Во всех городах Советского Союза, в том числе и в Перми, на вещевом рынке собирались любители чтения и обменивались книгами. Это было очень красочное зрелище. Представьте себе: в углу рынка каждое воскресенье собирается около 100 человек, они раскладывают газеты, на газеты — свои книги, а другие ходят между рядами, смотрят и меняются: там книги не продавали, только обменивали. Фантастикой там занимался маленький человечек, почти карлик. Вот этот-то человек и виноват в том, что я стал переводчиком». [5] «Его звали Раис Зарипов. Из-за него я стал переводчиком. Мы с ним сошлись, говорили о фантастике, обменивались книгами. И однажды он принес небольшую книжечку — это был Эдгар Райс Берроуз, The Land That Time Forgot («Земля, позабытая временем»). Он мне ее показал и спросил: «А можете перевести?» <…> И вот я стал переводить эту книжку. Она маленькая, но у меня ушло на нее полгода. Мне приходилось каждое слово проверять по словарю, ломать голову над грамматическими конструкциями. Я сделал там такое огромное количество ошибок, даже трудно сейчас поверить. Но мне очень понравился сам процесс перевода. Я перевел Берроуза и отдал рукопись Раису. Я не знал, зачем ему это, но отдал. Он сказал: «Я перепечатаю и дам вам экземпляр». И действительно, он принес мне перепечатанный и переплетенный экземпляр, сделанный им самим. Раис спросил: «А еще можете?» Я ответил: «Ну давайте, мне понравилось». [4] «Я тогда не знал, что было большое и разветвлённое самиздатовское производство с центром в Ленинграде. Раис печатал книги на папиросной бумаге в количестве шести экземпляров под копирку, переплетал каждый экземпляр, один оставлял себе, а остальные отправлял в Ленинград. Там эти экземпляры распределяли по разным городам, оттуда приходили другие самиздатовские книги в обмен. Так мои переводы, которыми я начал заниматься с 1974 года, пошли в самиздат». [5] «…Раис каким-то образом вышел на человека в Ленинграде по фамилии Климов. Климов был как бы центром распространения фантастического самиздата. Это была очень странная организация. Представьте: у Климова была вторая квартира, своего рода офис, где он держал материалы, книги, в нем проводились все работы по размножению самиздата, в чем-то это было коммерческое предприятие. Такой вот самиздатовский центр существовал, шла такая вот жизнь. Все это продолжалось в течение десяти лет. Никогда на самиздате не указывалось имя переводчика: это было очень опасно». [4] «Я, повторяю, сначала об этом не знал, а когда Раис об этом рассказал, меня это не остановило, хотя я знал, что это может быть чревато… Мне понравилось переводить, я стал читать по-английски — настойчиво, одну книгу за другой. Чем больше я переводил, тем легче мне было. Я не думал, что мои переводы будут изданы — это было немыслимо, просто представить себе невозможно, — просто занимался тем, что мне нравилось. Возникла проблема: где брать тексты в оригинале?». [5] «Я был на хорошем счету у нашей администрации, считали, что я, так сказать, перспективный: у меня книжки выходили по языкознанию, статьи, словари я делал. Ну и мне разрешали раз в год ездить в Москву в командировку, оплачивали ее. Я приезжал в Москву, отчасти сидел в Ленинской библиотеке (тоже там почти не наукой занимался, а старую фантастику разыскивал), но главным образом я сидел в Библиотеке иностранной литературы. Там, я помню, было три каталожных ящика, набитых англоязычной классикой, — это несколько тысяч книг — и я их все просматривал. Мне важно было понять, что это за книга, хочу ли я ее переводить. Я приходил утром, выписывал себе десяток книг, мне их приносили, и я начинал их просматривать и отбирать. Там была такая лаборатория — о ней мало кто знал, она была там где-то в глубине — там делали фотокопии по заказу. Я выбирал книги, которые мне понравились, оставлял заказ, они делали микрофильм (отснятые на пленку уменьшенные копии страниц книги. — Прим. ред.), присылали мне его сюда — это стоило каких-то денег, но, в общем, можно было». [2] «Именно там я наткнулся на карточку, где значилось имя автора, совершенно мне не известного, — Джон Рональд Руэл Толкин. Я заказал эту книгу и понял, что передо мной — настоящая большая литература. Когда я читаю хорошую книжку, мне хочется, чтобы и другие её прочитали. Мне очень захотелось, чтобы «Властелина колец» прочитали мои дети — Юля и Илья, которые тогда были старшеклассниками. И они прочитали. И им понравилось». [5] «Все томики «Властелина колец» напечатал Раис <…> он быстро разлетелся. Я часто бывал в Москве: приходишь к кому-нибудь в гости, смотришь — стоит на полке экземпляр, уже в новом переплете. Начинаешь листать — понимаешь: мой перевод». [4] «Примерно с 1972 по 1982 год я переводил, в 1982 году меня вызвали в КГБ и запретили переводить: пригрозили, и я бросил переводы. Когда в 1990 году отменили цензуру, появились многочисленные частные издательства, и одно из этих издательств основали мои друзья. Это были ребята, воспитанные на моей домашней библиотеке. Как-то я посчитал, и получилось, что у моей библиотеки одновременно было около 200 читателей. Так вот, им захотелось издать мои переводы, но я занимался серьезной работой — у меня выходили книги по языкознанию, разве на книгах по фантастике могла быть та же самая фамилия? К этому времени у меня родился второй внук Арсений, я и подписался — Д. Арсеньев — «дед Арсения». Этот псевдоним стал широко известен, только много лет спустя я стал подписывать свои переводы собственной фамилией. С 1990 года мне стали поступать заказы со всей страны, но, чтобы заниматься этим делом, времени уже нужно было намного больше, из любительского дело превращалось в профессиональное. Постепенно я сокращал ставку в педагогическом университете как мог, но только в 75 лет меня совсем отпустили на пенсию. С тех пор я перевожу». [1] В интервью 2015 г., озаглавленном цитатой «Люди, любите свободу!», Грузберг, призывал: «...не верьте центральной прессе. Особенно телевидению. Много вранья. <…> Свобода слова может быть ограничена какими-то моральными, этическими нормами, обычаями, течениями, принятыми в обществе. Человек сам должен знать, чувствовать, что можно, а что нельзя. Если не знает, то это издержки воспитания. Но и в этом случае свобода лучше несвободы, лучше миллионов ртов, заклеенных скотчем запретов и цензуры: то не говори, об этом не пиши. <…> Людей за правду преследуют». [3] При этом он против эмиграции: «Я человек русской культуры. Знаю наизусть чуть ли не всего Пушкина. Считаю Александра Сергеевича величайшим поэтом всех времен и народов. Смею думать, что хорошо знаю классическую русскую литературу, музыку, живопись. Все это у меня в крови. И события в мире, и сам мир оцениваю с этих позиций. Это во-первых. А во-вторых, я прожил так, как прожил. Работал с удовольствием. Научил несколько тысяч человек правильно говорить и писать по-русски». [3] [1] https://permfaces.com/people/aleksandr-gruzberg [2] https://59.ru/text/culture/2022/05/16/71332940/ [3] https://perm.aif.ru/society/people/1450944 [4] https://knife.media/gruzberg/ [5] https://www.newsko.ru/articles/nk-3389430.html