Любопытное мнение отставного американского офицера Станислава Крапивника относительно СВО: Сначала спецоперация шла хорошо, было молниеносное движение вперед. А потом обстоятельства изменились. Я считаю, что были очень туманные задачи, которые поставлены в рамках СВО. При подготовке операции нужно иметь различные варианты развития событий. Есть главный сценарий, а есть альтернативные, которые меняются в зависимости от поведения противника. У российских войск на подконтрольных территориях не было силовых зачисток, мы слишком далеко продвинулись оставляя плохо защищенные тылы. Наши войска проезжали города, а украинские флаги там продолжали висеть. «Вэсэушники», которые не сдались и не были уничтожены, разбежались и вылезли, когда поняли, что им ничего не угрожает, потому что российская армия проехала мимо. Получилось, что армия оставила позади себя вооруженного врага. Потом, когда мы вынуждены были оставить часть территорий, большинство пророссийского населения оказалось один на один с вооруженными бандитами, которые по неписанному правилу могли убивать всех, кого считали «предателями». Тысячи лояльных к нам людей были уничтожены. У нас не было достаточно войск. Говорят, что у нас вначале было порядка 250 тысяч солдат, но в действительности на «передке» было 60-80 тысяч человек. Такое количество солдат на тысячу километров — это идиотизм. Если просто их выстроить, то получится 80 человек на километр… Были огромные просторы, на которых не было вообще укрепленных позиций с бойцами. Частичную военную мобилизацию объективно надо было объявлять в мае-июне. Уже тогда было понятно, что первая фаза застопорилась. Официальные лица говорят, что вторая волна не предвидится. Но она будет. Потому что у нас не будет никакого выхода. Западные политики сделали ставку и положили все свое будущее на уничтожение России. До Москвы, возможно, линия фронта не дойдет, но задача Запада разбить Россию на Украине, разбить ее прифронтовые области, и потом «раскачать» ситуацию на гражданскую войну. Это задача минимум. Следующий шаг — вступление в конфликт Польши. Тормозов больше нет, и жажда авантюры уже глубоко в мозгах западных политиков. Мы тоже в этом виноваты, потому что заявляем, что на применение ядерного оружия не пойдем, мол, мы хорошие, нам можно доверять. У нашего противника пропало чувство страха. И это плохо. На самом деле, мы поздно стали наносить ракетные удары по инфраструктуре Украины. Поэтому на Западе решили, что российская армия не компетентна. Мы не пришли на Украину, образно говоря, с кувалдой, а пришли «в белых перчатках». Запад изначально рассчитывал на то, что мы придем все крушить — быстро ударим и громко выскажем свое мнение. Но этого не случилось. А было бы правильным, потому что жесткая операция на самом деле спасла бы очень многих гражданских и военных от гибели. возможно, сначала было бы много гражданских потерь, но спецоперация закончилась бы очень быстро, если бы мы стремительно «сломали» врага. И так нужно делать. Чтобы было понятнее, в 1945 году никто в Германии не верил в то, что она сможет отыграться в будущем. Те, кто выжил, благодарил Господа. И мы получили мир на долгие десятилетия. А в 1918 году у Германии было ощущение, что она сможет отыграться и получить реванш. И поэтому случилась Вторая мировая война. И так же нужно с нынешним врагом — армия противника должна быть беспощадно разгромлена, чтобы никогда не возникал вопрос, почему противник не выиграл. Как только поднимается этот вопрос — последует тема реванша. Для американцев противник — это чужие люди, не свои, а значит, можно уничтожать. Например, в американской армии меня учили следующему: если до конца боя пленные не нужны, всем два выстрела в голову. Тогда их не нужно будет эвакуировать, кормить, охранять и прочее… Вообще, чтобы в США не говорили про толерантность, там на не коренных жителей смотрят свысока. В Америке проживает достаточно много славян. Но на них всегда смотрели и смотрят, как на людей второго сорта. Например, очень много анекдотов про тупых поляков. «Почему у поляков нет хоккейной команды?» «Они забыли формулу воды».