Пока позволено все себе позволять... Этот спектакль ждали. Ведь Мэкки-Ножа играл Кирилл Пересветов. Пичем, седой топ-менеджер нищенства — Никита Ионов.Дженни Малина, многоопытная предводительница проституток — Александра Цветкова, а дочь Пичема - Татьяна Климашева. И молодые актеры, которые на протяжении всего действия мелькают в Вавилоне 1928 года. А главное, конечно, — само обитание героев: обклеенные газетами стулья, стены, сцена, кучи мусора на полу, строительные леса и стремянки. Это место, где по формуле Брехта, «позволено все себе позволять». Причудливое сочетание нищеты и гламура, явленное нам, не противоречит пьесе Бертольда Брехта. Ведь в «Трехгрошовой опере» доказывается, что разницы между нищетой и гламуром разве что на три гроша. Подонки, подобные Мэкки, так и норовя прошмыгнуть в высшее общество. В конце концов, как сказал Брехт, «что такое ограбление банка по сравнению с управлением банком?» Трехгрошовая мораль, предложенная режиссером, интересует зал гораздо меньше, чем, например, тот хаос, который происходит в зрительном зале. Давая поблажку актерам спектакля, которые больше полугода готовились к премьере, режиссер разрешает на прямую взаимодействовать со зрителем. Представительницы прекрасного пола актерской труппы подсаживались к ошарашенным зрителям, просили милостыню, а так же ярко флиртовали не стесняясь ничего. В конце концов, это же «брехтовский» театр — почему бы и нет?