Роберт Рождественский, "Баллада о таланте, боге и черте" Все говорят: "Его талант - от бога!" А ежели - от черта? Что тогда? Выстраиваясь медленно в эпоху, ни шатко и ни валко шли года... И жил талант, больной, нелепый, хмурый, Всего Гомера знавший назубок. Его считал своею креатурой тогда еще существовавший бог. Бог находил, что слог его прекрасен, что на земле таких - наперечет. Но с богом был, конечно, не согласен тогда еще не отмененный черт. Таланту черт шептал: "Опомнись, бездарь! Кому теперь стихи твои нужны?! Ведь ты, как все, погибнешь в адской бездне… Расслабься! Не отягощай вины". И шел талант в кабак... и расслаблялся... Он пил всерьез! Он вдохновенно пил! Так пил, что черт глядел и умилялся - Талант себя талантливо губил. Бог тоже не дремал - в каморке утлой, Где - стол, перо и пузырек чернил, Бог возникал раскаяньем наутро, загадочными строчками дразнил... Вставал талант, почесываясь сонно, Утерянную личность обретал И банка огуречного рассола была ему нужнее, чем нектар. Небритый, с пересохшими губами Упрямо ждал он часа своего. И строки на бумаге проступали, как письмена - отдельно от него. И было столько гнева и напора в самом возникновенье этих строк. Талант, как на медведя, шел на бога! И черта скручивал в бараний рог! Талант работал... Зло... Ожесточенно... Перо макая в собственную боль... Теперь он богом был! И был он чертом! А это значит: был самим собой. И восходило солнце над строкою. Крестился черт и чертыхался бог: "Да как же смог он написать такое?!" ... а он еще и не такое мог!