Соловей: Кремль недооценил военный и моральный потенциал противников Асада В очередном интервью для Newsader политолог Валерий Соловей прокомментировал итоги военной операции России в Сирии, сделав вывод о том, что Москва и проасадовские силы не добиваются не только стратегического перелома ситуации, как это планировалось ранее, но и тактических успехов, о которых ежедневно вещают российские СМИ. А.К.: Валерий Дмитриевич, не могу оставить без внимания последнее Ваше сообщение в FB о "весточке издалека". Ваше сообщение соответствует заявлениям спецслужб США и сирийских повстанцев. Каков, по Вашим сведениям, военный итог месячного противостояния в Сирии? В.С.: Несмотря на победные реляции российского Генштаба о сотнях уничтоженных штабов и складов ИГИЛ, о паническом бегстве боевиков при звуках авиации, ситуация на земле не выглядит оптимистической. Насколько можно понять, поддержанное российской авиацией наступление сирийской армии, иранских «добровольцев» и наемников-славян идет все труднее и труднее. Не только не достигнуто стратегического перелома, нет даже очевидных тактических успехов, лишь некоторые локальные. Хотя воюющие на земле силы несут заметные потери в людском составе и технике, ожесточенность боев не снижается, а перевеса нет ни у одной из сторон. Техническое превосходство русско-иранско-сирийской коалиции компенсируется высокой религиозной и идеологической мотивацией противостоящей стороны, ее серьезным боевым опытом, созданными ею хорошими укреплениями в городах. А.К.: Каковы планы российского командования (а также госпропаганды) на случай, если по итогам трех месяцев (заявленный примерный срок операции ВКС) не удастся достичь существенных изменений на фронте? В.С.: В этом случае Россия окажется перед невыносимой для ее руководства дилеммой: резко нарастить военное присутствие в Сирии и расширить масштабы наземной операции или уйти из Сирии. Надежда на то, что в течение ближайших месяцев на многосторонних переговорах удастся нащупать формулу политического примирения, что позволит России прекратить операцию в победительной позе. «Мы нанесли решительное военное поражение террористам, спасли Асада, и триумфально покидаем Сирию». А.К.: Складывается впечатление, что российские власти вместе с их ближневосточными "союзниками" (Ираном, правительством в Дамаске и лидерами Хезболлы) недооценили возможности сирийских противников Асада. В чем причина такого упущения, учитывая, что на "карту" со стороны Москвы поставлено очень многое? В.С.: Да, все более заметно, что такая недооценка имела место. Более того, похоже, что политический и культурно-исторический контекст сирийского «анабазиса» Москвою вообще был блистательно проигнорирован. Я лично не знаю ни одного квалифицированного арабиста, который не предостерегал бы Россию от вмешательства в это «осиное гнездо». Но ведь полезли же, притом добровольно. Ну и для полноты картины. Похоже, что наземную операцию планировали под руководством иранских офицеров. А.К.: Какова вероятность отправки российских сухопутных войск в Сирию? Вопрос касается именно официального приказа контрактникам, а не отправки добровольцев (они, судя по всему, и так уже там воюют) и ограниченного контингента для защиты военной базы. В.С.: Лично я считаю крайне маловероятной посылку в Сирию значительного контингента российских пехотинцев. Риски, в том числе внутриполитические (российские), слишком значительные. Что касается добровольцев, то их там нет. Есть наемники, в том числе неграждане России, воюющие за солидное по нашим меркам денежное вознаграждение и перспективу получения российского гражданства. Я думаю, читатели легко догадаются, откуда они берутся. И могу сказать, что их вербовка идет просто бешеными темпами. Так что в этом смысле Министерство обороны вполне правдиво утверждает, что военнослужащие РФ в Сирии не воюют. Они обслуживают авиацию, выступают в роли корректировщиков огня и артиллеристов, выполняют отдельные специальные миссии, охраняют военно-воздушную и военно-морскую базы. А.К.: В дополнение к предыдущему вопросу: есть ли у Вас хотя бы примерные сведения о реальном количестве добровольцев из РФ, которые отправились в зону сирийского конфликта? В.С.: 5-6 тыс человек наемников — это то, что можно назвать консервативной оценкой. Но учитывайте необходимость постоянного пополнения ввиду крайне высоких боевых потерь воюющих сторон, значительно превосходящих норму потерь последней войны. А.К.: Как Вы полагаете, где базируются российские добровольцы, направляемые в Сирию? В.С.: В Сирии – в Хомсе и в Алеппо. А где они проходят подготовку, нетрудно, опять же догадаться, исходя из опыта последней войны. А.К.: Недавний запуск крылатых ракет — это успех российской "оборонки" или пропагандистский блеф? В.С.: Это, безусловно, успех российской оборонки. Но надо отдавать себе отчет, что такая первоклассная боевая техника производится в России очень небольшими, почти ювелирными партиями. А.К.: Есть ли у Вас данные по стоимости военной операции в Сирии? Сколько средств может позволить себе Россия потратить на нее? В.С.: Расходы на эту войну складывают из трех частей. Первая. Явные расходы, связанные с содержанием официального контингента российских военнослужащих и использование российской боевой техники в Сирии. Западные и российские источники оценивают эту часть расходов в 3-5 млн долларов США в сутки. Вторая часть - это оплата наемников, которая, как можно предположить, в конечном счете идет из российского бюджета. И третья часть – бесперебойные поставки техники, вооружений и боеприпасов сирийской армии. А вот о расходах по этим частям можно лишь догадываться. Но они в любом случае заметно больше расходов, относящихся к первой части. А.К.: Как Вы оцениваете промежуточные итоги венских переговоров по Сирии, касающиеся создания новой Конституции и проведения выборов? Соответствует ли это целям, которых добивался Кремль? Рассчитывает ли российское руководство получить возможность влиять на итоги выборов в Сирии и как вообще это будет возможно, если 90 процентов сирийцев выступают против Асада и, по существу, Москвы? В.С.: Все участники переговоров сходятся в том, что бойню в Сирии надо прекращать. Но позиции сторон радикально расходятся насчет дальнейшей судьбы действующего главы Сирии. США, Турция, ЕС, саудиты готовы терпеть Асада лишь на переходный период, но абсолютно исключают его участие в сирийской политике, да и вообще его пребывание в Сирии, после окончания переходного периода. Россия и Иран ищут возможности сохранить для своего клиента место в «постасадовской» Сирии, что выглядит поистине макиавеллиевской задачей. А.К.: Как, по Вашим ощущениям, изменились отношения России с суннитским населением мира (1,4 млрд. чел.)? Можно ли говорить в этом контексте о росте террористической угрозы против РФ? В.С.: Не существует никакого «единого суннитского мира», в противном случае судьбы современной цивилизации выглядели бы совершенно иначе. Этот суннитский мир внутри самое себя живет как кошка с собакой. Если российская военная операция в Сирии окажется краткосрочной, и мы не попадем в ловушку эскалации, то риск возрастания террористической угрозы для России окажется минимальным. Но если мы застрянем там всерьез и надолго, то у России появится прекрасный шанс заместить США в качестве «большого шайтана» - главной мишени и главного объекта ненависти для исламистов всего мира. А это не то первенство, к которому стоило бы стремиться.