ЗАЗЕРКАЛЬЕ, 2 Дмитрий Алтуфьев, альманах «Острог», №21 Мембрана – это зона контакта между двумя средами, где отражения могут значительно отличаться от оригинала. Солнце, (с удовольствием) играющее на поверхности воды – совсем не похоже на себя. Так и #психосфера, разделяющая две реальности – материальную и невещественную, может довольно сильно преломлять образы в обе стороны. Сознание человека при контакте воспринимает и преображает психосферные субъекты, адаптируя их к материальному миру, облекая их в одежды - аватары, дееспособные в нашей реальности. Без такого преображения потусторонние акторы, пересекающие мембрану напролом - грубым овеществлением (застыванием) форм, подобны китам и дельфинам, выбросившимся на сушу –обречены и совершенно беспомощны. Хотя могут представлять угрозу. Быть может, мы видим такие попытки как наиболее странные и необъяснимые случаи тайфунов, падения метеоритов, землетрясений, цунами, шаровых молний и прочее, в зависимости от масштаба и характера прорыва. Преображенные же сознанием человека формы подобно водолазу или космонавту в скафандре появляются здесь как сверхъестественные существа и явления, допуская множественные контакты и приращение религиозно-мистического опыта. Обратившись в этой связи к концепции Платона о существовании мира архетипических Идей или Форм, мы увидим, что для платоновского толкования существенна первичность Форм, — тогда как зримые предметы обычного мира напрямую производны от них. Платоновские Формы — отнюдь не понятийные абстракции, создаваемые человеческим разумом в процессе обобщения единичных явлений. Напротив, они наделены таким качеством бытия, такой степенью реальности, в сравнении с каким конкретный мир намного проигрывает. Платоновские архетипы образуют мир — и находятся вне его. Они проявляются во времени, но сами — вне времени. В отличие от вещей они нематериальны и неуничтожимы. Платон учил: то, что в нашем мире мы воспринимаем как тот или иной предмет, является частным выражением общей Идеи — архетипа, который и наделяет данный предмет своими особыми свойствами и структурой. Любой предмет представляет ту информацию, которую несет наполняющая его Идея. Нечто может быть «прекрасным» ровно настолько, насколько в нем заложен архетип Красоты. Если кто-то влюбляется, он распознает именно Красоту (или Афродиту) и ей подчиняется, любимый же предмет — лишь сосуд или инструмент Красоты. Архетип — сущностная составляющая явления, и именно на этом уровне пребывает глубочайший смысл*. Однако Платон весьма недоверчиво относился к знаниям, полученным посредством чувственного восприятия, поскольку подобное знание, принадлежа каждому индивидууму отдельно, подвержено непрерывным изменениям и всегда относительно. А мы пишем здесь именно о чувственном восприятии, более того – о материализации чувственных идей. Впрочем, возможно, Платону из его темной пещеры** было просто плохо видно, тем более что с ИСС он не дружил и оперировал исключительно умозрением. Забавно, что по Платону самый прямой способ познать Идеи — это озарение, интуитивный скачок к мгновенному постижению: философ считал, что это «воспоминание» изначального знания бессмертной души обо всем. Люди, некогда создавшие локальные культуры, соприкасаясь с тонким миром, преломляли и отражали в своем сознании те или иные идеальные Формы и воплощали их как в предметном теле культуры, так и в практиках, причем всех, ибо не сакральных и не магических практик на этапе становления мифоритуальной системы просто не было. Стремление человека к контакту с запредельным понятно, и мы об этом писали. Вкратце его можно выразить гностической идеей о том, что человек, увидев бога, становится богом (уподобляется ему). Но если все многообразие культур основано на импульсах из психосферы, то возникает другой вопрос – а могут ли психосферные акторы быть заинтересованы в контактах с человеком? Зачем им это? Например, солнце дарит людям тепло и энергию независимо от их желания, не принимая в учет факт существования человечества. Но так ли это? Полагаем, чуть выше мы уже ответили на этот вопрос. Каждый творческий субъект стремится к наиболее полной реализации своего потенциала. Видимо, это относится не только к человеку, но и к большим системам – мощным религиозным и идеологическим движениям, макрокультурным парадигмам и даже надмирным силам. Психонавты рассказывают об изначальном стремлении божественного истока к переживанию осязаемого материального мира. Согласно этим прозрениям, Дух испытывает глубочайшее желание пережить то, что противоположно и полярно его природе. Он хочет исследовать все качества, которыми не обладает в своем изначальном состоянии, и стать всем тем, чем не является. Вечный, бесконечный, неограниченный и бесплотный, он тоскует по эфемерному, бренному, ограниченному пространством и временем, плотному и материальному***. Однако без адаптации людским сознанием, без перевоплощения как без скафандра потусторонний актор не в силах проникнуть сюда. Верно и обратное. Остановимся на этом ненадолго. Природа человека двойственна и состоит из материального (тело) и психосферного субъекта, грубо говоря – души, имеющей прямое отношение к сознанию. Понимание этого дошло до нас также из мифоритуальной эпохи. Древние знали, что телесная оболочка - лишь вместилище души, кукла-носитель из плоти, бренный скафандр, позволяющий душе действовать в мире вещей, т.е. застывших энергий. Для того, чтобы психосферный субъект смог уйти (вернуться) в психосферу, человеку следует перевоплотиться, самый частый случай - смерть. Древние страх и магия мертвых основаны на знании, что смертное перевоплощение требует определенного времени и не всегда бывает удачным. Сакраментальные девятый, сороковой или другие в других ЛКС дни имеют важное значение как рубежи на пути души практически везде. Если перевоплощение срывается, психосферный субъект конкретного человека, зачастую привязанный к останкам тела, остается в нашем мире в подвешенном состоянии, и ничего хорошего от этого ждать не приходится. Теперь заглянем в сознание. Бернард Хайш пишет, что белый луч проектора, разлитый по экрану, потенциально содержит в себе любое изображение. Он всеобъемлющ и информационно всемогущ. И лишь ограничение бесконечной возможности создает конечную реальность – в этом идея проектора. Ограничения идут от простого к сложному: сначала это стеклянная призма Ньютона, делящая белый свет на составляющие. Затем это простые цветофильтры, позволяющие вместо ослепительно белого вывести на экран другие цвета, затем это слайды – сложные, состоящие из светофильтров и цветофильтров системы, показывающие нам запечатленные изображения. Они вычтут из белого все лишнее и оставят нужный цвет и свет в нужных местах. Далее идет динамическая система фильтров – кинопленка. Мы используем бесконечный потенциал белого света для создания модели нашего реального мира посредством целенаправленного разумного вычитания, должным образом осуществляемого во времени и пространстве. В результате из бесформенной возможности рождается некая виртуальная реальность. Фактически кино представляет собой зримый пример того, каким образом фильтр (кинопленка) может создавать иную реальность с помощью избирательного вычитания из бесформенного потенциала — в результате из возможности рождается действительность****. Мы видим все это на экране – белой мембране, отделяющей одну реальность от другой. Ибо изображение реально, но не вещественно. Именно так все это происходит в сознании, имеющем нужные психоментальные настройки. Источник света здесь – это тонкий мир, мир Форм и эйдосов, излучающий белый свет со всем его неограниченным потенциалом. Проектор – человек, а сознание – пленка, фильтр, у каждого свой. Через человека, посредством человека, при помощи человека в эмпирическом мире, в грубой действительности воплощается потенциал совершенно нечеловеческих и невещественных форм и акторов. Появляются идеи, образы, концепции, формы, а вслед за ними - живопись, аграрные практики, плавка металлов, письменность, кулинария, скульптура, архитектура, война, оружие, вино, литература, миф – все, что угодно. Бесконечный потенциал психосферы бесконечно реализует себя в деятельности человека. Отражением нашей идеи стала история самого известного произведения искусства авангарда. Речь идет о «Черном супрематическом квадрате» К. Малевича. Автор, воодушевленный успехом, написал около двадцати его вариантов, но классикой стала первая работа, написанная поверх другой, которую художник счел неудачной. Малевич грубо замазал ее, но в трещинах Квадрата видны следы иного – и чем дольше вглядываться, тем они заметнее. Это темное пространство негатива, на котором постепенно начинают проявляться формы нового предметного мира. На наш взгляд — это первая работа, где фактура полностью заменила собой текстуру, то есть Квадрат знаменует собой и является знаменем постлогоцентрического сознания. Вообще левый авангард начала ХХв можно смело назвать пострусским, ибо это язык не существовавшего прежде народа, который впервые заговорил через свою литературу и искусство. Впрочем, мы отвлеклись. * Ричард Тарнас, История западного мышления ** По Платону, пещера олицетворяет собой чувственный мир, в котором живут люди. Подобно узникам пещеры, они полагают, будто благодаря органам чувств познаю́т истинную реальность. Однако такая жизнь — всего лишь иллюзия. Об истинном мире идей они могут судить только по смутным теням от костра на стене пещеры. *** Станислав Гроф, Космическая игра **** Бернард Хайш, Теория Бога Окончание следует #Острог_заумь #псилософия #Острог_ИССледования #зеркало_Иблиса