Сергей Морозов ЧЕЙ КАШМИР? #Острог_мнение #эра_никчемности #Острог_западный #утилизацияРоссии #Острог_культурология В России абстракции Шпенглера приобретают реальные формы. Да, оно начинает работать в прямой видимости. А не какими-то намеками, как раньше. Это Закат Запада. Россия – это Запад. Запад – это цивилизация. Цивилизация – это совокупность застывших форм реализовавшей себя культуры. Или уже мертвой культуры, поскольку уже всё реализовавшей. С вершины путь только вниз. Цивилизация мертвой культуры начинает распадаться-разлагаться, утрачивая сложность сначала в виде измерений жизни – это почти абстрактно, а потом – в виде деталей жизни, реально и жизненно. * Всё, что оставалось от изначальной русской культуры, было вычищено немцами еще в 18 веке. Причем настолько чисто, что сейчас даже сложно представить, что она из себя представляла. Какой-то набор шумов: ...посею лебеду на берегу ... во поле береза стояла ... эх, лапти, да лапти... Как будто на радио гуляют диапазоны; фразы есть, а смысла нет. Что интересно, современность России тоже превратилась в набор шумов. Есть какие-то явления, которые вроде бы как происходят, но ни во что целостное они не складываются. Так и выглядит утрата сложности высшего порядка, на уровне смыслов. Есть Запад – США и Европа, и есть Дикий Запад – Россия и Латинская Америка. А еще ещё Тоже Запад – он охватывает почти весь мир. Речь идет в первую очередь о культурном влиянии, которое проникает во все пространства жизни обществ. На Западе Запад умирает медленно, органично, спокойно. Это можно увидеть, только если сравнивать десятилетия. Вне Запада Запад умирает кусками; было что-то западное, и вдруг оно отвалилось. А в дыре, оказывается, ничего больше и нет, кроме дыры – или уже что-то сгнило под заплаткой, или никогда и не было. И ещё хуже - из открывшихся дыр начинают лезть дичь и ад. Рушится ли Россия? В России территориальной нет никакой иной культурной России, кроме Запада. В России рушится Запад. Рушится так же, как он рушится на Западе. А России культурной в России нет. Она не тут, она всегда где-то в ином параллельном пространстве. * Жизнь находится в состоянии перманентной деградации. Это результат и накопления-наследования ошибок, и инерции развития. Чтобы жизнь не деградировала, всегда должен быть фактор, который тянет ее к развитию, условно вверх. В человеческих обществах вверх тянет высокая культура. Культура делится на низкую-бытовую и высокую-бытийную. Для того, чтобы была национальная культура, уровни должны состыковываться друг с другом. Если нет, то высокая культура улетает в небеса, отрываясь от народа, а внизу начинаются хтонь и автохтонь. Иногда из-под асфальта западной культуры что-то народное пробивается – День мертвых в Мексике, карнавал в Бразилии, Бессмертный полк в России; но эти явления, хотя и имеют какое-то культурное выражение автохтонного населения, не находятся ни в каком культурном контексте. Культура подразумевает, что культурные элементы связаны между собой; тут нет не только связи с иными элементами, но и нет самих иных элементов. И получается Бессмертный полк в вакууме, или в интернете. ...Москва – третий Рим... Эх, лапти, да лапти... За фразой о культуре должно что-то реальное стоять. Например, за культурой шнуровой керамики – шнуровая керамика. За культурой выгребных ям – выгребные ямы. Что стоит за культурой Третьего Рима? Ыыыы... Может, гееборчество? Третий Рим, Русь гееборческая, Россия иудео-православная, исламо-буддистская. Трудно, очень трудно писать о русской культуре с высоты ее руин, не срываясь в жесткий глум. Петр I Третий Рим за ветхостью выкинул, провозгласил империю. Нужно заметить, что в это время все серьезные страны – Франция, Испания, Англия – назывались просто королевствами. Империя была одна, Священная Римская – крайне невнятное государственное образование. Которое в то время била Франция. При Николае I организовали русский язык. При Александре II начали придумывать русскую нацию. При Николае II даже создали правдоподобный образ нации. Васнецов и Есенин идут в ГУМ, такой псевдорусский стиль. В общем получалось гармоничненько, буржуазии нравилось. Но у большевиков получилось интереснее во-первых, и буржуазия закончилась во-вторых. А поскольку любая культура модерна есть культура буржуазная, то и культура большевиков долго не протянула. * Запад – это пространство идей, сформированное идеями. Ментальность – это набор характеристик мышления, которые определяют, как именно, каким образом человек думает. Западный человек думает через идею, посредством идеи. Разумеется, далеко не каждый западный человек – большинство людей вообще не думают. Но именно мышление немногих людей через идеи и определило мышление собственно Запада. Западное мышление – это мышление идеями. Мышление идеями – это западное мышление. Мышление идеями возникало и в цивилизациях Востока – но там оно как-то быстро исчезало. Это было очень давно. Сейчас, в результате падения качества людей вообще, людей, мыслящих идеями, становится меньше. В результате их становится недостаточно для взаимодействий в сфере идей. Отдельные люди идеи выдавать могут, но эти идеи дальше них не пойдут – нет уже среды распространения. Это и есть смерть Запада как пространства идей. А Запад не как пространство идей – это уже не Запад. Пространство идей создает пространство бытия. Без идей возможно только пространство быта. Без идей любая страна превращается в Пакистан. Почему Пакистан? Потому что что-то между нечто и ничто, без идей, но с атомной бомбой. Какие у вас идеи по поводу Джамму и Кашмира? – Вломить! Красные муравьи воюют с черными муравьями уже десятки миллионов лет. Но всё это только быт. Возможно, потому, что все военкоры у муравьев взаимозаменяемы, как и личности. Эпос некому написать. Да и «личность» западная идея. И западная, и идея. Вне запада есть только функционалы. Функционалы занимаются бытом. И кто был до Беназир Бхутто, кто после – это не важно. Это просто поток быта, который просто течет. А направления нет, потому что направление – это идея. * Бытие, остаточное бытие, остаточное видение бытия – это осталось только на Западе и у Запада; у остальных – только быт. Но русских подсадили на иглу бытия, и русские хотят новую дозу. Все новости – только западные. Новости восточные смотреть и слушать невозможно, потому что в них есть только быт, а бытия нет. Западное мышление оперирует идеями и идеологиями; в этом плане русское мышление есть западное мышление. Восточные события лишены идейного содержания; поэтому и Западу, и русским они не интересны. Сквозь призму идеологии на Востоке нет событий, вообще событийности нет. Восток видит мир через «порядок», через системность, через должность. Когда на Востоке пытаются мыслить идеями и идеологиями, получается или Культурная революция, или полпотовщина, или Иранская Белая революция. Результаты обычно скорбные. Пример Японии – вроде бы это «западная» страна, но событийности там нет; значит, не западная. «Скифы» Блока – это образцовый пример периферийного мышления русской интеллигенции. И верно – потому что периферия Запада. Кроме интеллигенции в России мыслить идеями никто не умеет. А интеллигенции больше нет. И не будет. Нация – величина переменная. С тем, как национальный проект затухает, понимание идей снижается и исчезает. Россия – это Запад. Россия была придумана Западом. На базе мышления идеями. Русские мыслят идеями, сейчас популярно антизападничество. Но это западная идея. А если русские перестанут мыслить идеями, то они перестанут мыслить вообще. Потому что мыслить иначе, чем идеями, русские не умеют. А идеи – всё. Собственно мыслительный аппарат западный. И уже сломанный. А без такого аппарата понять что-то невозможно, нечем понимать. Если убрать из Дугина западно-фашистского Хайдеггера – он сдуется, как воздушный шарик, мягко говоря. На волю, в пампасы!.. то есть к Платону... И хороводы водить... Во лузях, во лузях зеленых, во лузях. Традиция? Традиция – это западная идея. Вне Запада есть адат и шариат. И наборы ритуалов. Впрочем, на самом деле только наборы ритуалов. Дугин может быть только западным. Пакистанского Дугина быть не может. * Мировая жизнь определена Западом. Уже. Сейчас Запад уходит. Исторический цикл закончен, его не вернуть и заново не придумать. Запад уходит вместе с идеями и бытием как таковым. И в пространстве этого ухода население тоже уходит. Вечный унылый быт после праздника жизни – очень плохой вариант. У владельцев мира нет идей. Только сохранение существующего порядка. Но мир меняется. И поэтому остается одна идея – выиграть время. Для чего – неизвестно, может что-то появится или само рассосется. Невойна на Украине – это попытка выиграть время. Что интересно, время выигрывается. Но только для ничего. Но пока владельцы мира сидят ровно – для них конкретно. Время выигрывается «для кого», а не «для чего». После того, как Запад уходит, остается то же, что после любой цивилизации – набор ритуалов. За него цепляются, потому что иначе будет пустота вообще. И, конечно, остаются кучи отбросов, в пространстве которых мир и будет дальше жить. Фашизм – это идея. Значит, любая идея похожа на фашизм. Факт? А всемирный Пакистан – это не идея, это процесс, это судьба. Когда Запад был жив, подражание Западу смотрелось смешно: карго-культ, самолеты из прутьев, стеклянные бусы, людоеды социалистической ориентации, белые сахибы и глупые раджи. А теперь Запад умер, стало как-то не очень смешно. Жутковато. Запад – основная система, в которой теперь задается отсутствие бытия. Россия – в Западе. В существующей России бытия больше не будет. Будет только быт, как в Пакистане. Бытие будет или в другой России, или, скорее, в Нероссии. Но еще важнее – не в Западе. Когда нет бытия, вопрос «Чей Кашмир?» лишается смысла, поскольку задавать его некому, потому что нет личности; и незачем, потому что нет никакой разницы, чей он. Как и все прочие вопросы. * Пакистан – древнейшее государство мира. Пакистанская государственность насчитывает 40 тысяч лет. (Из презентации страны на компакт-диске, распространяемом пакистанским посольством). Комментарий Острога: Сергей Морозов написал интересный текст, который стал результатом продуктивного синтеза столкнувшихся интеллектуальных течений внутри цивилизационного подхода - шпенглеровской и смыслогенетической мыслей. Мы солидарны с автором в его выводе о плавном органичном закате Запада в противопоставлении резким обвальным сбросам на его периферии, там где #раскультуривание очевидно даже невооруженному социальными теориями взгляду. Также согласимся с тем, что если дух развития и вернется, то не на Запад и не в Россию, а на не-Запад и в не-Россию (и уж точно не по географическому принципу). Однако за пределами этого базового каркаса в тексте есть множество мест, с которыми солидаризоваться мы уже не можем. Более того, у нас есть стойкое ощущение, что понимание автора ограничено какой-то стеной, которую он тщится преодолеть уже который год. 1. Уважаемый автор, к сожалению, имеет весьма поверхностное представление о термине культура. Она понимается как совокупность текстов и практик, связанных друг с другом, и в этой связи выражающих смыслы. Иначе как можно утверждать, что почти весь современный мир - это "тоже Запад"? В рамках шпенглеровского дискурса узкое предметно-текстовое понимание культуры не является недостатком, ибо исследование закатных феноменов культуры может довольствоваться сопоставлениями и расплывчатыми метафизизмами вроде фаустовского духа. Но стоит поставить себе цель выйти за пределы построений о механистической цивилизации, убивающей изначальную культуру, и осмыслить более общие закономерности, как фокусировка на днях мертвых, бессмертных полках и прочих мацури становится явно недостаточна. Влияние Запада на модернизируемые культуры, конечно, есть. Но базовую прошивку она почти не затрагивает, это все поверхностно. В культуре надо вариться с самого раннего детства, иначе она не передается. А ядро культуры, какие бы "наросты" оно вокруг себя не собирало, остается ригидным и практически неизменным. Именно поэтому культуры рано или поздно вырабатывают заложенный в них потенциал, полностью реализуясь в предметно-текстовом пространстве (да, кстати, и сам Шпенглер об этом тоже писал, он называл такие наросты псевдоморфозами). Ядро первично. Это вседовлеющая над сознанием матрица, которая преобразует сенсорную информацию в (как правило заранее заготовленные) смыслы и окрашивает ее в коды сложившихся ценностей. Более того, культура субъектна и внутри своих структурных рамок способна на манипулятивную и даже проектную деятельность. Ни петровские преобразования, ни пролетарская революция 1917 года не изменили ядро русской ЛКС. Механизмы смыслообразования остались неизменны, структура смыслов и ценностей осталась той же, произошла лишь подмена-инверсия единичных смыслов в ячейках этой структуры на комплементарные. Так православный царь-батюшка был заменен материалистическим генсеком партии всесильного учения (которое верное), а хилиастические фантазии о тысячелетнем царстве и крестьянские утопии - на коммунистическую утопию. Понимание этого позволяет нам ответить, в частности, на вопрос, почему структуры власти, вполне сложившиеся в России уже к последней трети XVII века, практически везде подавляют и ломают импортированные дисциплинарные технологии и практики, устанавливая "автохтонные" иерархические отношения. Равно как и объяснить многие прочие выражения русской ЛКС, проглядывающие сквозь мимикрию поверхностно усвоенных практик. Без этого базового понимания не имеют смысла такие компромиссы, допущенные автором, как интродукция понятия ментальности в свои тексты. Оно получается пришито как бы сбоку и чуть ли не противоречит написанному рядом о смерти культуры как неразрывного целого. Предметное понимание вопроса не дает развернуться мысли и понять даже такую простую концепцию как #автомодель_культуры. Культура шнуровой керамики является для нас культурой шнуровой керамики только потому, что для нас от нее осталась только эта керамика. О том, какая у нее была саморепрезентация, мы почти ничего не знаем. Можем только реконструировать нечто аморфное из базовых структур неолита. Обратно, культура третьего Рима - это автомодель, но из нее одной вряд ли мы можем восстановить что-то предметное. Так что задаваться вопросом, а где же третий Рим и не найдя его, заключать, что никакой культуры-то и нет, по меньшей мере странно. 2. Трудно согласиться и с проглядывающим между строк во второй половине статьи самолюбованием носителя логоцентрического сознания. Оказывается, смыслы и даже само бытие есть только у нас, мыслящих идеями (читай - большими метанарративами, силящимися подмять под себя все сущее). Нетрудно увидеть, что идеальная форма такой ментальности - это когда один идеальный метанарратив вытеснил остальные менее совершенные и подчинил себе все смыслы. Тот же шариат, которым автор размахивает как жупелом. Здесь-то и зарыта пресловутая собака. Культура манипулирует человеком. И когда кто-то подходит вплотную к разоблачению ее оснований, она проклинает его избирательной куриной слепотой. Инсайт в природу культуры как вмещающей среды для человека блокирован. Зато экзистенциальный ужас предчувствия гибели своей культуры легко перенаправляется в рекурсивный цикл смакования ее смерти. Бытие есть только у нас, а без нас не будет и бытия - то есть конец мира! Но когда-нибудь бытие вновь возродится и возродившие его будут такие же как мы идейные. Так культура замыкает сознание на себя и подсовывает ему успокаивающее ощущение своей бесконечности. Некогда североамериканские индейцы, оказываясь в чуждой для них городской среде и столкнувшись со смертью своей культуры, садились в кружок и вскоре умирали. Подобно им городские интеллектуалы современной России, даже лучшие из них, обнаруживают себя на верхней палубе Титаника, который представляется им не меньше чем всем миром, потягивая горько-сладкие коктейли из вавилонских слез. Так выигрывается время, но не для "владельцев мира", а для уходящей культуры. За счет тех, кто способен сажать ростки принципиально иного.