Денис Михеев #Москва и Московия: постурбанизм, 2 И тем не менее, что Москва, что Петербург городами никогда не были. Кто-то назовёт резкий переток сельского населения в город в XX веке урбанизацией, но не я. Урбанизация - это про города, средневековые европейские города, которыми не стала ни Москва, ни Петербург. В результате резкого роста Москва стала ничем иным, как многомиллионной деревней. Петербург же стал младшим братом Москвы с «музеем средневекового города» под открытым небом на месте Центрального, Адмиралтейского, Петроградского и частично Василеостровского района. Но Петербург - это прежде всего Купчино и Кудрово, а не Эрмитаж и Новая Голландия. Так каким образом деурбанизация может помочь в стране, где не было урбанизации? Иногда, чтобы сделать два шага вперёд, нужен условный шаг назад – чтобы выйти из тупика. Потомкам коммунальных людей, выросших в коммунальных квартирах среди коммунальных семей в коммунальной стране, чувство ответственности незнакомо по определению. Вот он, русский #национал_инфантилизм. Интересный эпизод отметил для себя в выпуске Дудя про поездку из Магадана в Европу. Наверняка пещерные либералы, основная целевая аудитория Дудя, пропустили этот эпизод мимо ушей и заострили внимание на каких-то экономических и политических мелочах, но самой интересной детали от взора опытного русолога не ускользнуть. Размышляя о коренном отличии русских от европейцев, русский иммигрант в Испании формулирует вывод, который и так известен: европейцу нет дела до того, что происходит в столице его страны, он может не знать имя президента и премьера, ему всё равно, кто выиграл в очередной геополитической схватке, но ему крайне важно, что происходит в его квартале, на его улице, в его дворе и на его лестничной клетке. Это то самое отличие, которое бросается в глаза и определяет уровень жизни. Нет, конечно, алкоголик Вася, когда мочится в лифте своего подъезда, не думает о том, что делает это ради геополитической победы великой сверхдержавы. И наркоман Петя, извергая остатки скудного обеда, не занимает свой ум мыслями, что он государев человек и всё большое и могущественное ему ближе и важнее какого-то там двора. Да и тётя Люда, бросая на глазах детей бутылку прямиком в кучу пластиковых отходов, бороздящих прибрежные воды крымнаша, едва ли задумывается о том, что возможность сделать это столь небрежно досталась ей в результате «великой геополитической победы великого народа-победителя, который бил фашиста в 45-м» и к которому она принадлежит. Всё это - культура, русская матрица, коллективная галлюцинация коммунальной страны, в которой всем так невыносимо, но в то же время просто и приятно. «Зачем кидать мусор в урну? Казённый дворник уберёт. Зачем выносить мусор с природы? Страна большая, найдём, где шашлык пожарить. Лампочку из подъезда можно и себе забрать - ЖЭК новую вкрутит, мне нужнее. Человек умирает? Найдётся кому помочь. Наших бьют? А может он и не наш вовсе? Вот пусть свои ему и помогают. Велосипед? Поставлю на лестничной клетке, соседи пройдут как-нибудь, на балконе и так места нет. Моя хата с краю - да и не хата вовсе, а всего лишь ячейка коммунальной страны.» Русская мантра. Всё общее - значит ничьё. А своего ничего нет - квартира и та от бабушки досталась, а ей от государства, зачем в ней что-то менять? В крайнем случае продать можно и переехать в однушку в новостройке на окраине города. И вообще русский человек на этом свете так, проездом. Сроду хорошо не жил, нечего и начинать. А страдания все на том свете зачтутся, для того на этот и пришёл - пострадать, чтобы потом на благодать обменять свои страдания по выгодному курсу. Зачем что-то делать, если всё равно там окажешься? В Той Самой Руси, Беловодье, Опонском Царстве, Китеже, Небесном Иерусалиме. А здесь коммунальная страна какая-то, к чему стараться? Община всё за тебя решила. Земля же - другое дело. Сразу повторю оговорку из начала статьи - рассматриваемый сценарий утопичен и едва ли реализуем. За скобками оставляем государство с его репрессивным аппаратом и вездесущей налоговой службой, доносчиков из числа соседей, заскорузлое и реакционное большинство. Я прекрасно понимаю, что русский в России по определению не может быть хозяином даже собственной жизни, не говоря о честно купленном земельном участке, хотя бы шести сотках. Однако всё-таки земля - это нечто совершенно другое. Здесь нет подъезда, нет лестничной клетки, никто за тебя не решит, что будет на твоей лужайке перед домом. На своём участке не кинешь бутылку, никто не уберёт - всё сам. Дворник не расчистит снег зимой - изволь сам потрудиться. Что посеешь - то и пожнёшь. Далёкий Вашингтон и чуть более близкий географически Кремль не обвинишь в том, что яблоня завяла и кто-то газон не постриг. На соседа не свалишь вину за то, что крыша прохудилась. И в какой-то момент, возможно, в голове что-то щёлкнет. Далеко не у всех и далеко не сразу. Дачные войны за сантиметры забора и вечные объявления об участившихся кражах в садовых товариществах - яркий пример того, что земля в собственности - не панацея. Но может у пригородного образа жизни есть шанс стать хотя бы плацебо? Да, на данный момент пригородная жизнь - это зачастую либо совсем уж советские СНТ (садовые некоммерческие товарищества), либо совсем уж «капиталистические» (в плохом, русском значении слова) коттеджные посёлки в лучших традициях 90-х, с жуликоватой управляющей компанией, регулярно повышающей взносы и хозяином посёлка, заставляющим собственников участков втридорога выкупать дороги общего пользования. #русология #Острог_урбанистика #Острог_страницы, №21 Продолжение следует