Регионализм против державности: перспектива штрихами Сейчас в России их вес в целом несопоставим. Регионализм как заметная сила появляется лишь там, где укорененные потомственные элиты и сильная местная идентичность. Такие условия есть в нерусских регионах со значимым «титульным» населением – Татарстан, Башкирия, Чечня, Саха, Тува, Калмыкия и прочие (микстовые образования как Дагестан в эту группу не входят по понятным причинам). Текущий курс общественного сознания там направлен по инерционной схеме, отработанной еще республиками СССР - нацбилдинг и подспудное построение национального государства в этноварианте. Есть там и иной вектор, но об этом ниже. В русских и русифицированных регионах все иначе. Там нет укорененных элит, в руководстве – прямые ставленники Москвы, местная идентичность отсутствует как таковая. Царит лишь негативная русская идентичность во всей своей державной неадекватности. В публичном дискурсе таких регионов нет даже слова «регионализм» - не то чтобы табуировано, а просто неизвестно из-за интеллектуальной косности и лени населения и пресмыкающейся политики местных властей. Там в почете быть краеведом, но регионалистом – просто опасно. Хотя грань трудно ощутима. Апатичное общественное сознание таких регионов пребывает в некоем ступоре, продолжая цепляться за москвацентричную русскую идентичность, несмотря на явное ограбление регионов Москвой. Немногие интеллектуалы типового безгласного и безликого русского региона на публичных мероприятиях или в фейсбуке обсуждают давно просроченную повестку, в лучшем случае - #настоящее_продолженное, полагая его будущим. Поэтому региональные обзоры соцсетей скучны до рвоты. Власти же в таком регионе совершенно не приспособлены к самостоятельному ведению дел и намертво встроены в вертикаль В/В (власти и взятки). Такой субъект федерации подобен набитому ватой тюфяку, лишенному внутренней структуры и точек кристаллизации. Понятно, что политическим субъектом такой регион может стать лишь в результате ЛДНРизации, т.е. решительных изменений в настрое населения (локальном фазовом переходе), выносе элит, силовом вмешательстве изнутри и снаружи и иных решительных и болезненных перемен. Если этого не произойдет, то наш регион-тюфяк в случае потери Москвой управления либо хаотизируется (с последующей лднризацией), либо будет искать альтернативный центр силы по соседству. Но не всем везет так, как калининградской области или Карелии. Поэтому рыхлые конгломераты в поисках нового Старшего брата также будут хаотизироваться, либо превратятся в #ватные_резервации. Большое значение в этом месиве приобретет альтернативная державность – ордынство. Этот интегративный (хоть также архаичный) дискурс при бессилии Москвы способен на исторический реванш. Его носителями в регионе Идель-Урал является часть татар и башкир, а в пограничных с Казахстаном регионах – часть казахов. Один из центральных тезисов ордынского дискурса гласит, что ордынская цивилизационная и культурная общность татар, башкир, ногайцев и казахов, разрушенная Москвой, должна быть восстановлена. Находящимся в створе этого вектора регионам-тюфякам нечего противопоставить этому дискурсу вследствие своей (лелеемой властью) интеллектуальной импотенции. Вариантов просто нет. Более того – разглядевшие в ордынцах нового Старшего брата тюфяки сами поползут им навстречу. Учитывая то, что в некоторых прилежащих к Казахстану/Татарстану регионах доля казахов/татар высока как в населении, так и в руководстве – стоит быть готовым к новым раскладам. Причем в среднесрочной перспективе, в сравнении с хаосом и лднризацией такие варианты могут показаться выигрышными. Но в долгосрочной замена русской матрицы на близкородственную (изначальную) ордынскую только отрежет возможность альтернатив, снова погрузив в архаику. #Острог_важное #утилизацияРоссии #Острог_регионы #Острог_идентичность #Острог_антология, 2018