Очень часто, когда обсуждался феномен проваливания в пустоту, возникал вопрос: а что там, в пустоте? Кто там сидит? Сейчас все более и более проявляется, кто и что именно сидит в пустоте. В пустоте сидит массовое сумасшествие. В пустоте происходит зомби-апокалипсис. Зомби-апокалипсис и массовое сумасшествие – это по сути одно состояние населения; о народах и нациях говорить больше не приходится. Прогресс России в том, что становятся ясными все слабозаметные ранее детали этого состояния, а именно возникает возможность детализировать психологические и психиатрические аспекты. Да, зомби-апокалипсис раскладывается на вполне медицинские составляющие. Человек не адаптирован и к цивилизации как таковой; но если на жизнь в цивилизации модерна унаследованных человеком сил как-то хватало, то жизнь в постмодерне требует еще больших сил от уже ослабленного цивилизацией человека. И здесь силы оставляют, и разум отключается. Качество падает, вариабельность растет, все разбросы тоже растут. Растет непонимание. Число конфликтов растет. Конфликты порождают стрессы. Стрессы порождают конфликты. Человек – существо социальное. Но поскольку растет непонимание, рвутся социальные связи. Социальное существо с утерянными социальными связями опасно, поскольку в постоянном стрессе из-за этого. А расширение пустоты уничтожает саму социальную ткань бытия, уничтожая самые причины для социальных связей. Человек – существо, рассчитанное от природы на жесткую реальность. К многоматричной шизофренической реальности постмодерна человек тоже не адаптирован. Человек – существо подражающее, подражание – это основной инстинкт. В многоматричной реальности возникает кризис подражания, когда одно подражание тут же вызывает конфликт с другим. На слабый человеческий мозг обрушивается давление, к которому мозг не приспособлен. И биологическая машинка, по природе сложная и потому ненадежная, ломается. Пограничники – это люди с психическими отклонениями, которые никак не проявляются; таких людей очень много, гораздо больше, чем явных психов. Если психа-пограничника не дергать, не стрессировать, если он всё время курсирует между работой и домом, то никто не догадается, что это псих. Все больше и больше мирных параноиков, шизофреников и олигофренов выходит на тропу войны. Их вытаскивают на нее массовые психозы. Происходит переход количественных изменений в качественные. Например, случай с солдатом в Армении, который вырезал целую семью. Солдат оказался олигофреном. Это типичный случай пограничника; если бы солдата не подвергали стрессам, ничего подобного бы не произошло. Но есть и новый момент: олигофрены – это почти всегда мирные люди, не склонные к агрессии. Получается, переход на новый качественный уровень. Еще случай – в Москве армянский олигарх убивает жену и малолетнюю дочь. Подобный случай здесь рассматривался, но убивал охранник. А здесь – пентхаус, олигарх. Качественно новое здесь – это распространение. Олигархи имеют столь же непрочные машинки, как и охранники, и тоже склонны к поломкам. Самый популярный вариант, когда машинка ломается – это мгновенное отключение мозга, потеря самоконтроля, человек мгновенно сходит с ума и начинает уничтожать окружающих острыми и тяжелыми предметами. Предсказать такое поведение фактически невозможно, и ожидать можно от кого угодно. Это не только убийственная агрессия. Самым явным образом чиновники и управленцы начинают вести себя как сумасшедшие – их действия просто хорошо видны. И признаки усиливаются как количественно, так и качественно, уровень агрессии растет. А рядовые граждане просто атакуют друг друга по ничтожным поводам с намерением причинить увечья. И объяснение в общем простое: накопленная подавленная агрессия плюс агрессия как реакция на окружающее непонятное – на то же самое безумие как среду. Второй популярный вариант сумасшествия, качественно принципиально новый: поскольку число склонных к патологиям растет, и существует социальная концентрация, которая процессу способствует, люди со сходными патологиями начинают создавать банды маньяков. Например, банды охотников за людьми. Сюда можно отнести случай с Бандой ГТА, участники которой просто охотились на водителей. Потом поймали узбеков, потом вроде как всех отпустили, и дело вымарали из СМИ. Недавно были осуждены участники акта групповой некрофилии. Суд признал некрофилов нормальными людьми. В мире модерна некрофил может всю жизнь искать другого некрофила, и его не встретить. В мире массового сумасшествия некрофил вполне может встретить другого некрофила, просто в поисках собутыльника. И признавать некрофилию нормой – в этом тоже присутствует нечто ненормальное. Существует правило здорового общества, что «вместе только гриппом болеют, с ума поодиночке сходят», что внесено в правовую норму. Но при зомби-апокалипсисе с ума тоже начинают сходить вместе, что есть иное качественное состояние. В массовом обществе что вверху, то и внизу. Странами позднего постмодерна на всех уровнях власти управляют такие же сумасшедшие, что и внизу. И часто еще более сумасшедшие, поскольку у представителей власти в среднем выше стрессовая нагрузка. А далее представители власти транслируют свои шизофренические состояния вниз, как через принимаемые законы, так и через СМИ. Зомби-апокалипсис – это последняя стадия постмодерна, поворотная точка к переходу в Темные века. Количественный рост психических патологий приводит к появлению качественно иного общества. Массовым психозам подвержены любые общества. Популяции зомби живут от одного массового психоза до другого. Даже более, зомби в массовых психозах живут. Через массовые психозы сумма психов превращается в сумму зомби. Массовый психоз можно запустить в любом обществе, в том числе и в здоровом. Но здоровое общество из состояния психоза быстро выйдет, поскольку у здоровых людей есть практические цели, над реализацией которых им нужно работать. Цели сталкиваются с массовым психозом и вытесняют массовый психоз. В нездоровом обществе целей нет, или эти цели очень ограничены, и массовый психоз не вытесняется. Чтобы массовый психоз был продолжительным, его не достаточно поддерживать только нагнетанием информации. Массовый психоз должен нагнетаться еще и изнутри общества. Эту задачу берут на себя психи. Они программируются раз навязанным массовым психозом и снова и снова ретранслируют его в общество. Чем больше психов – тем продолжительнее становятся массовые психозы и тем больше их становится. Чем больше массовых психозов – тем больше новых психов. Это система с положительной обратной связью. Системы с положительной обратной связью заканчивают катастрофой, в данном случае в виде зомби-апокалипсиса. Массовые психозы – это фильмы, которые идут на экране, отделяющем реальность тех, кто получает все блага, от реальности тех, кто ничего не получает и кто не нужен. Посмотрев, как живут русские в России, можно сказать: «Мы – русские, какой позор!». Но ведь все будут кричать «Мы – русские, какой восторг!» И именно кричать, чтобы перекричать звучащую в глубине сознания первую, истинную фразу. Но ведь это выстраивание чисто шизофренической матрицы реальности. (Насчет «позор» есть некоторое лукавство, потому что народа нет, и кому позор не понятно, да и сам термин «позор» среди зомби-апокалипсиса не работает). Зомби-рефлексоид отличается от обычно рефлексоида разрывом связей с окружающей его реальностью, повышенной психопатичностью, сниженным самоконтролем и повышенной управляемостью. Рефлексоид обычно куда-то идет. А зомби обычно куда-то зовут и ведут. Зомби управляются телевизором и только телевизором. Зомби утратил связь с практической реальностью и живет в своей матрице. Зомби получает от телевизора не только политические предпочтения. Даже о том, насколько зомби счастлив, зомби узнает из телевизора; и потом он знает, насколько он счастлив. Сама реальность постмодерна – это набор шизофренических матриц. Психиатрическая болезнь никогда не приходит одна. Шизофрения приводит к паранойе и наоборот, и обе они в стрессовом состоянии вызывают истерию. Так происходит с уровня индивидуального до уровня малой группы, а потом – до уровня массы. Последнее проявление – это массовые психозы действия, когда потерявшие контроль группы, подражая психам, совершают массовые насильственные акции, как-то стихийные погромы, стихийные нападения по каким-либо признакам, вроде того, как в революцию 1917 года толпы убивали полицейских. Сейчас до полицейских вряд ли дойдет, но толпы очень скоро могут начать терять контроль. Зомби обычно существа молчащие, но встречаются верещащие. В данном случае речь не идет о пропагандонах – эти как раз имеют иммунитет от любой пропаганды. Верещащие зомби в ЖЖ, например, – довольно редкий тип, хотя таких становится все больше. Обычный зомби не верещит, и потому очень похож на мирного рефлексоида, и опасен своей непредсказуемостью. Здесь важно отметить тенденцию – число зомби растет одинаково, и верещащих, и молчащих; но определить рост можно только по числу верещащих. Большинство новостей уже сейчас производится психами. Взаимодействуя с людьми, уже сейчас нужно по умолчанию допускать, что это психи. Атака зомби может произойти где угодно, когда угодно и по любому поводу. Любой вроде бы нормальный человек может мгновенно превратиться в зомби, к этому желательно быть всегда готовым. И, наверно, самое главное – зомби не стоит ни в чем убеждать. Иногда возникает такая идея, потому что многие очень похожи на людей. Превращение в зомби – это полное разрушение человеческого в человеке. Человек подвержен массовым психозам. Когда психоз проходит, его остатки падают в подсознательное, и тем самым собственно формируют зомби-человека. Зомби – это мусор, скопившийся от прошедших массовых психозов. Прежняя личность вытеснена и заменена, хотя могут оставаться формальные ее элементы. Оболочка – да, как у человека. На этом некоторые люди ошибаются и попадают в нехорошие ситуации. Основная линия соприкосновения с зомби – это не политика, это каждодневный быт. Вылезают все возможные патологии. Например, в последнее время постоянно идет травля торговой сети «Магнит». Торговая сеть, как и все прочие. А почему травля? А это же подростковое поведение, буллинг, когда дети травят одноклассника. Причина – агрессивное инфантильное поведение, причем сильно нездоровое, вызывается тем, что на гормональную перестройку накладывается стресс. Но происходит это на высших государственных и СМИ уровнях. А следующий уровень впадания в детство – это «хочу игрушку!», «хочу, чтобы было по-моему!», с детской истерикой и взрослыми патологиями. Куда исчезают люди из ЖЖ? В том числе когда-то вполне толковые? А они сходят с ума. Сначала они впадают в какой-нибудь индуцированный психоз, вроде бандеровщины или крымнашевщины, потом встречаются с когнитивным диссонансом или просто садятся батарейки, и куда-то уползают. Выгоревшие оболочки живут своими ассоциациями и ретроспекциями, людям их не понять. Что с этим всем делать? Собственно популярность идеи зомби-апокалипсиса происходит из множества страхов несколько устаревшего сейчас творческого человека раннего постмодерна, наблюдающего общество, особенно страшные тенденции этого общества, и в виде зомби-апокалипсиса перспективы этого общества описывающего. Зомби – это гротескное изображение массы. А дальше, как известно, «всё сущее будет пожрано». Так что в кино про зомби все было расписано заранее. Единственное отличие – стрелять в голову пока что запрещено. Потому что власть тоже у зомби. На картинке: во времена зомби-апокалипсиса подобные башни снова становятся актуальными. Сергей Морозов