Я вот не понимаю Дега. Аристократ, ставивший балеринок в нелепые позы. Все красиво, но как то неправильно. Что-то щемит, царапает, торкает. Как будто его задача - остановить движение на волоске от красивости. Как будто нельзя быть слишком идеальным. Красота - как коготь дьявола. А важны страдание, неумелость, неловкость. Все те оговорки, нелепости, шероховатости, которые и составляют, прядут ткань жизни. Лахесис, что ли?  Разбить, развенчать гештальт, выпростаться из него. Не быть в золотом сечении, в геометрии Евклидовой. Разрушить привычную архитектуру и текстуру. Его "крысята" покорны и  своевольны, самоуглублены и расторможены, прелестны и неловки в своём затянувшемся пубертате. Что мне Гекуба? - Я такова. Неловкая, но в попытках достичь льющейся текучестм, угловатая в поиске самоутверждения, нелепая в жажде нежности и терпения. И этот маскарад, как и праздник, предпраздничное воодушевление скоро закончатся... А что потом? - Ничего. Все мимолетно, невосполнимо, необратимо. Только миг. Я обожаю Дега. За неявность. Отсутствие чёткости перехода. Мреяние и марево. За неисполнимость и предвкушение праздника, которого не будет. За то, что мы смертны. Внезапно. За неповторимость юности и блеска первой травы. За то, что мы - дети в ожидании сказки, которая никогда не сбудется. Зачем же мы идём в театр, читаем детям сказки, надеемся? Потому что верим, что есть что-то другое, кроме быта, сутолоки, суеты, обязанностей. И это чудо искусства...